Победа для Александры - Надежда Семенова (2007)

Первый день на земле. Первая длинная ночь. Саша вставала к Мишке несколько раз. Кормила, пеленала, слушала быстрое дыхание и держалась за крошечный пальчик. Затем забывалась коротким беспокойным сном, но даже сквозь дрему пробивалась солнечная мысль: «У нас родился сын». И Сашино лицо расправлялось, разбегались усталые морщинки, переставали тревожно трепетать ноздри, губы складывались в тихую и спокойную улыбку. Выросшая, сильно повзрослевшая Дюймовочка беззаботно спала на своем неудобном ложе, а рядом с ней почивал юный эльфийский принц, маленькая нежная копия чернокожего короля-эльфа.

А утром в палате начался переполох. С улицы неслись громкие призывные крики. Мужские голоса выкрикивали возлюбленных:

— Маша, Лена, Вера, Ира!

Особенно старался картавый козлиный тенорок:

— Маг’и-э-этта!

Дрогнула соседняя с Сашиной кровать. Дородная восточная красавица пасмурно шевельнула бровями и поплыла в сторону окна, к которому уже прилипли другие счастливицы. Не передать словами бурную пантомиму жестов, взглядов, поднятых бровей. Папы дергали плечами, посылали воздушные поцелуи, умиленно глядя на далеких подруг в окне третьего этажа.

Мужчины не обращали друг на друга никакого внимания, не вступали в контакт. Только раз один попросил у соседа сигарету. Они стояли, словно рассыпавшись по невидимой грядке, на равноудаленном расстоянии, каждый — на крошечной собственной территории. Наоборот, женщины, махавшие мужьям, сгрудились в кучу, оживленно друг с другом переговаривались и очень скоро успели вызнать друг у друга мелкие нежные подробности, благодаря которым и завязываются отношения.

— Ой, девочки, — радостно затараторила одна, — мой еле на ногах держится! Небось квасили всю ночь.

— Твой, это какой? — тут же подхватила другая. — Плотный, в темной куртке и джинсах?

— Нет, плотный — это мой, — вступила в разговор третья, — он-то точно выпивши, вторую неделю гуляют. На прошлой неделе невестка родила сына, на этой — у нас пополнение. Просохнуть некогда!

— Да, все мужики одинаковы! — заключила четвертая женщина, худая высокая тетка, больше похожая на пожилую лошадь, чем на счастливую роженицу.

Неожиданно глубокое, чуть задохнувшееся контральто размягчило сухую, чуть потрескивающую сдерживаемым раздражением тишину:

— Вы несправедливы! Мужчины бывают разные. Евсей Павлович — чудесный муж и совершенно замечательный папа. Он безумно ждал рождения сына. — Красавица Мариетта приложила к глазам платочек.

Снизу тут же заверещал тревожный тенорок:

— Ты плачешь? Господи ты боже мой, ты плачешь? — Маленький немолодой Евсей Павлович взволнованно передернул сухими ножками. Ровный мужской ряд сбился, мужчины флегматично перевели взгляды на суетливую невысокую фигуру.

Не обращая ни на кого внимания, сложив рупором небольшие пухлые ладошки, Евсей скандировал, приходя во все большее возбуждение:

— Не плачь! Не плачь! Г’ебенку нужно мо-ло-ко! Ты слышишь меня? Мо-ло-ко!

— Слышу! — ответила ему жена и красиво махнула рукой.

Была в этом жесте нега избалованной, нежно любимой, обожаемой женщины. Царственная уверенность в своем женском праве вот так небрежно гасить тревогу, изматывающую сухонькое тело мужа.

Женщины притихли. Высокая видная Мариетта растроганно смотрела на сморчка за окном, а тот улыбался ей в ответ неожиданно теплой, безоружной улыбкой, бесконечно поправляя очки на несоразмерно крупном для узкого личика носу и складывая беспокойные тонкие губы в стремительные улыбочки и поцелуйчики. Неказистый щуплый Евсей с такой яростной самоотверженностью демонстрировал свои чувства, что монополизировал женское внимание. Первым опомнился сонный молодой брюнет с тугим румянцем на щеках.

— Маша! Машкин! Как ты себя чувствуешь? — крикнул он, скрывая неудобство за нарочито бравым, громким голосом.