Победа для Александры - Надежда Семенова (2007)

В душе Евгения Мартыновна лелеяла надежду увидеть в женах сына скромную, пусть и самую невзрачную девушку, ту, которая будет смиренно нести свой крест рядом с талантливым мужем. Станет его тенью, тылом, опорой. Кроме того, матери хотелось, чтобы невестка укрепила и материальное положение семьи. Саша пришла к ним с одним чемоданом и незаконченным образованием. Если она все же завершит учебу, ее можно будет неплохо пристроить. Как-никак выпускница Петербургского университета. Следует отдать должное ее целеустремленности.

При помощи окольных расспросов удалось выяснить, что будущая невестка неплохо училась, по крайней мере, стипендия у нее была повышенная. «Ах, как тяжко удерживать бразды правления в одних-единственных руках! — Евгения Мартыновна приложила пальцы к вискам. — Решено. Молодые будут жить у меня, и, по-моему, это неплохой свадебный подарок!»

Подготовка к свадьбе пронеслась так стремительно, что Саша не успела понять, нужны ли длинное белое платье, фата, цветы, красивый зал, машина с кольцами, радостные гости и настоящий бал в честь важного события? Саше так и не удалось об этом узнать. Принаряженный в свой рабочий костюм Александр и Саша в платье с выпускного вечера и стареньких босоножках зарегистрировались «без шума и пыли». В качестве гостей присутствовали мать жениха и пара гостей — обширная начальственная тетя Тоня и ее сонный муж, служащий железнодорожного вокзала. Они преподнесли молодым самовар и льняные салфетки.

Сашины родители не приехали. Саша послала им телеграмму с точной датой регистрации, но ответа не последовало. Огорчиться Саша не успела или… забыла. Подружек с фабрики было решено не звать, с чем Саша тоже смирилась довольно легко. Она представляла расстроенные лица соседок: восторженной Светки и красавицы Ани. Не так… ох, не так должна выглядеть настоящая свадьба, на которую можно было бы созвать гостей.

После свадьбы события поволоклись хромой клячей. Саша была озабочена лишь одним — скорее зажить своей семьей, наладить жизнь, которой ей так долго хотелось. Александр всюду ходил за ней как привязанный, светло и польщенно улыбался, отмечая восторженные взгляды посторонних. Саша похорошела, ее сдержанная северная красота расцвела. Прямые льняные волосы, подвитые на концах, красиво ложились на плечи. Под бледной прежде кожей заиграла кровь, упрямые губы все чаще складывались в улыбку. Так могла бы улыбаться немецкая фрау в крахмальном фартучке, занесшая ногу над аккуратной, вымощенной брусчаткой дорожкой, ведущей к трем безупречным «к». Кухне, кирхе и киндерам.

Но то, что для немца смерть и крушение идеалов, для русского — обычная жизнь. Собственной кухни не предвиделось с тех пор, как Евгения Мартыновна осчастливила молодых известием о «свадебном подарке». Вытеснять свекровь с ее отлаженной кухни было делом бесперспективным. Кирха, как средоточие духа, с успехом заменилась отдаленными планами на возвращение в университет. Оставался третий пункт добропорядочного счастья по немецкому образцу. Дети. Ночами Саша прижималась к молодому мужу в надежде на супружеские ласки. Но влюбленный поэт медлил, доводя ее до исступления. Он тыкался сжатыми губами в плечо молодой жены, тискал грудь, прерывисто дышал в ухо, но затем… ничего не происходило.

Хватило недели, чтобы Саша, преодолевая стеснение, приступила к разговору. Слова выходили из сжатого горла безыскусными и прямолинейными. Вопросы с неизменным упорством настигали цель, не давая увернуться, спрятаться или временно притвориться мертвым. Результат сразил наповал. Тридцатидвухлетний поэт оказался девственником. Саша испытала два взаимоисключающих чувства: восхищение и разочарование. Муж оказался мужчиной, отказавшимся от радостей секса ради поисков любви. Пренебрегшим зовом плоти ради «эфемерных» мотивов.

— Потрясающе! — пробормотала Саша.