Секреты - Лесли Пирс (2006)

— Это было трусостью с твоей стороны, но я прекрасно понимаю, ведь он запугивал тебя всю жизнь, — сказала бабушка решительно. Она подтолкнула Адель по направлению к ее комнате, велев ей быстро снять с себя мокрую одежду.

Майкл стоял на месте, повесив голову, и с его одежды на пол шала дождевая вода.

— Когда-нибудь тебе придется восстать против отца, — сказала резко Хонор. — Хамы процветают на слабости других. Но я считаю, ты не законченный трус, потому что ты все-таки побежал за Адель и у тебя хватило смелости объясняться со мной. Но теперь тебе лучше пойти домой и выбраться из этой мокрой одежды.

— Мне так жаль, миссис Харрис, — проговорил Майкл.

Хонор увидела, что он дрожит от холода и шока.

— Тебе не нужно извиняться за своего отца, — сказала она. — Я, безусловно, с этим разберусь, но думаю, что ради мира в твоем доме единственное, что ты должен сказать, — это то, что проводил Адель домой.

— Мне так стыдно, — прошептал Майкл. — Я не хочу быть частью семьи, где так плохо обращаются с людьми. Ральф почти такой же жестокий, как отец.

— Мы не выбираем семью, в которой родились, — сказала Хонор уже чуть мягче. — Ну, иди домой, Майкл.

Глава двенадцатая

Хонор смотрела, как Адель заснула на кушетке, и внутренне улыбалась. Девочка боролась со сном с тех пор, как они закончили рождественский ужин, но наконец проиграла эту битву.

Хонор подумала, что она выглядит такой хорошенькой, лежа на кушетке с распущенными волосами, вьющимися вокруг раскрасневшегося лица, поджав ноги, скрытые новым платьем. Это шерстяное платье темно-светло-розового тонов так шло ей, и Хонор была в восторге оттого, что оно отлично сидит, потому что это была самая экстравагантная одежда, которую она когда-либо сделала. Потому, что ей не только пришлось купить выкройку, так как все выкройки, которые были у нее, уже устарели, но и потому, что оно было косого кроя и на него ушло почти пять ярдов ткани.

Когда Адель примерила его, то пошутила, что выглядит как Уоллес Симпсон. Хонор была далека от мысли, что Адель может выглядеть как это худое путало, но американка подсказала ей идею для платья — драпированный лиф, узкие рукава в три четверти и облегающая бедра юбка клеш были почти фирменным знаком миссис Симпсон. Тем не менее Хонор думала, что Адель оно шло гораздо больше, потому что у нее была идеальная фигура и прелестной формы ноги.

Ей понадобятся к этому платью какие-нибудь туфли на каблуках и приличные пальто и шляпа, подумала Хонор, в раздумье глядя на внучку. Ей самой казалось довольно странным, что после того как она многие годы рассматривала одежду просто как способ согревания тела, никогда не обращая внимания на то, как она выглядит, вдруг для нее стало так важно, чтобы Адель была хорошо одета.

— Майкл, я предполагаю, — пробормотала она себе под нос.

С того самого момента, как Хонор встретилась с Майклом три года назад, она ощутила между ним и Адель какую-то особенную связь, хотя на тот момент они были еще не выросшими детьми. Хонор он сразу же понравился за свою бесхитростность, врожденные хорошие манеры и искренний интерес к ее образу жизни.

Она ожидала, что Адель будет нервничать из-за любого мужчины после того, что с ней случилось в «Пихтах», и что сама она будет вести себя очень оборонительно, если кто-нибудь будет приближаться к ее внучке. Но в Майкле она не заметила ничего угрожающего, в нем была какая-то чистота, открытость, и у него было доброе сердце. Она всегда надеялась, что однажды их дружба превратится в нечто романтическое.

Когда Майкл поступил в Оксфорд, а Адель стала горничной у его матери, Хонор подумала, что искорка угасла, и была очень опечалена. И все же прошлой ночью, какими бы они ни были вымокшими и расстроенными, она видела, что искорка все еще горит. Майкл был таким нежным и так защищал Адель, и она была обеспокоена, что ее действия, вероятно, сильно огорчили его.