Секреты - Лесли Пирс (2006)

Хонор забыла многое из того, что произошло за эти годы, но слова Роуз пробуждали в ней воспоминания.

— Прости меня, — сказала она.

— О, не надо мне извинений, — устало произнесла Роуз. — Просто я хочу, чтобы тебе были понятны причины моего ухода. Я не была настолько плохой, и думаю, Адель тоже нужно это знать.

Несколько секунд Хонор молчала. Слова Роуз словно бросили свет на темное пятно. Она действительно была виновата во всем, в чем обвиняла ее дочь. Она представляла себе годы между уходом Фрэнка на войну и побегом Роуз со своей собственной точки зрения. Она не смогла оценить по достоинству роль, которую сыграла дочь, более того, до настоящего момента она вообще не считала, что Роуз играла какую-то роль.

— Ты права, — сказала она после некоторого молчания. — Я не ценила тебя, а должна была бы. Я готова признать это и рассказать Адель. Но если ты хочешь помириться с ней, тебе нужно быть честной с ней по поводу всего, что произошло потом. Здесь я не смогу помочь.

Роуз встала и молча налила чай в чашки. Она дала Хонор чашку, потом села со своей.

— Я не хотела начинать все эти разговоры, — сказала она наконец тихим и извиняющимся голосом. — У меня случайно вырвалось.

— Наверное, это к лучшему, — сказала Хонор и, потянувшись, сжала руку дочери. — У моей мамы было выражение: «Нельзя положить новое варенье в грязные банки». Может быть, сейчас мы отмыли наши банки.

Роуз слабо улыбнулась.

— Мне почему-то думается, что Адель никогда не захочет даже постараться понять меня.

Хонор вздохнула.

— Не суди других по собственным меркам. Она умная девочка с большим сердцем. Время и горести войны могут заставить ее изменить мнение.

Великан подошел к Роуз и положил голову ей на колени. Она почесала ему голову и погладила его.

— Если бы люди были хоть немного похожи на собак, — сказала она. — Они не носят в себе обиды, не требуют объяснений.

— Может быть, и так, — улыбнулась Хонор. — Но они дают нам столько внимания и любви, сколько мы даем им. А в этом отношении люди не сильно отличаются. Великан тебя полюбил, и Адель со временем полюбит, если увидит, что ты этого стоишь.

* * *

Майкл чуть переместился на сиденье, пошевелив затекшей ногой, и взглянул на «ланкастер», бомбардировщик, летевший рядом с ним, управлял которым его австралийский друг Джо Спайерс. Майкл ненавидел летать по ночам, особенно в январе, когда стоял мороз и облака заслоняли луну, но небольшим утешением было то, что Джо был в небе рядом с ним.

Когда нога чуть отошла, Майкл улыбнулся сам себе. Несколько дней назад один из летчиков на базе назвал его «старик Бэйли», потому что он хромал, выбравшись из «спитфайра». И он действительно чувствовал себя стариком в свои двадцать три. Большинству ребят в эскадрилье было девятнадцать или двадцать, все лица были новыми, а его старые товарищи практически все погибли.

Иногда он позволял себе думать о том, что когда-нибудь подстрелят и его. Ему казалось невероятным, что он может выжить, он был не лучшим и не худшим пилотом, чем остальные. Но в другие моменты он считал себя непобедимым, и это в какой-то мере было еще более опасно.

Сейчас он направлялся к Германии с приказом сопровождать бомбардировщики. Было не так жутко, как в дни воздушных боев в Битве за Англию, но у ночных полетов были свои сложности, и не годилось быть самоуверенным.

Он подумал, что, какая бы опасность ему ни грозила, лучше быть в небе, чем застрять на штабной работе в Лондоне. «Блицкриг» продолжался уже три месяца, и число жителей в Ист-Энде уменьшилось в десять раз от еженощных бомбежек. Но эти кокни были отважным народом, по ночам они спускались в бомбоубежища, а утром выходили наверх и обнаруживали целые улицы в руинах. И несмотря на это, шли на работу, часто даже не имея возможности умыться или выпить чашку чая.