Обмануть себя - Наталия Рощина (2008)

Вадим пристально посмотрел в ее глаза. Ответа на вопрос не прозвучало. В этот момент он понял, что рядом с ним не та наивная девушка, с которой он познакомился пять лет назад. Почему он почувствовал эти изменения только сейчас? Он так часто витает в своих мыслях, которые уносят его все дальше от семьи, дома, что не оставалось времени наблюдать очевидные перемены. Рядом с ним была красивая, сильная, умная женщина, нуждавшаяся в его любви, внимании. Он сам толкает ее на путь независимости, отрицания. Вадим почувствовал зарождающийся в глубине души страх, что в определенный момент она сможет обойтись без него. Она не будет изворачиваться, балансировать. Она исчезнет в один миг, как снежинка на горячей ладони из белоснежного, резного, хрупкого зимнего цветка превращается в крошечную каплю. Обычную, прозрачную, согретую теплом твоей руки — и это кажется обманом. Так не должно происходить — слишком краткий миг созерцания красоты.

А он разрушает уже пять лет. Наталкивается на невероятно мягкий и одновременно твердый характер жены, упрямо самоутверждаясь за счет ее бесконечной любви. Нет, ничего нет бесконечного. Даже небеса, в которых витает в своих работах Валя, и они где-то переходят во что-то иное. Нельзя человеческим умом объять то, чему нет конца. Так и Валино обожание, ее бескорыстное всепрощение когда-нибудь сойдут на нет. Это была новая разрушающая мысль, которая крепко засела у Белова в голове. Даже несколько мгновений существования с нею показались непростыми. Вадим понял, что пауза и его долгий, застывший взгляд заставляют Валю нервничать. Он поспешил улыбнуться, зная, что при этом выражение его лица становится доброжелательным, открытым.

Марина жила последнее время, как во сне. Она просыпалась счастливая и ложилась счастливая. В ее жизни что-то начало изменяться, и все благодаря этой удивительной женщине. Валю Марина называла в мыслях не иначе как спасительницей. Однообразный цикл, в котором каждый день был похож на другой, сменился праздником, начинавшимся с пробуждением и заканчивавшимся поздним вечером.

Марина не ощущала усталости. Она летала, успевая сделать все, что делала и раньше, плюс занятия на курсах парикмахерского мастерства. Зингеры, узнав о них, крайне удивились.

— Мариночка, как же так! — в голосе Софьи Львовны сквозила нескрываемая обида. — Мы столько раз предлагали тебе это, зная твои способности, и натыкались на категорический отказ. Что же случилось теперь?

— Повзрослела, наверное. Не обижайтесь, пожалуйста. Порадуйтесь за меня, ведь больше некому. Ни отца, ни матери, Алиса далеко — хоть вы! Я так счастлива, что моя жизнь снова обретает смысл, — улыбалась Марина, и Софье Львовне было трудно продолжать сердиться на нее.

— Если ты так говоришь, мы, конечно, рады за тебя. Дерзай. Кстати, привет тебе от Лялечки. Недавно звонила. Говорит, что тебя никак не застанет дома. Скучает по тебе.

— Спасибо. Я действительно дома появляюсь поздно, так пусть, не стесняясь, звонит после десяти — самое время, — ответила Марина. Она зашла на минуту проведать Софью Львовну, отдать прочитанную книгу и взять что-то новое. Так повелось с самого детства — обширная библиотека Зингеров служила Марине своеобразным путеводителем по жизни. Алиса часто говорила, что завидует тому, с какой легкостью Маринка проглатывает одну книгу за другой. Ляля не понимала, что эти ровные строчки на порой пожелтевших от времени страницах заменяли подруге приключения, которыми изобиловала ее бурная жизнь. Оставшись в одиночестве, Маринка окунулась в чтение с еще большим рвением. Это был еще один повод зайти поболтать с Софьей Львовной, ненавязчиво узнать о том, как живется Алисе. Как она там, в роли столичной дамы? Так хотелось услышать, что у нее наконец все в полном порядке.