Шедевр - Миранда Гловер (2006)

Бену известно много хитрых приемов. Мне на ум пришел Гай с его неутолимой жаждой фактов по истории искусства и преклонением перед эстетикой. В отличие от него Бен наслаждался не только знанием, но и обладанием понравившейся вещью.

— Почему ты занимаешься коллекционированием? — неожиданно спросила я.

Он взглянул на картину, висевшую перед нами.

— Это мое увлечение. Наверное, ты можешь подумать, что для меня это убежище. К счастью, я зарабатываю достаточно денег, чтобы финансировать свою привычку.

— Но зачем тебе нужно непременно владеть произведением искусства? Почему тебе недостаточно просто сходить и посмотреть на него в музей?

Прежде чем ответить, Бен взглянул на картину Россетти.

— Для меня произведения искусства — это члены семьи. С ними я чувствую себя защищенным.

Кажется, он говорил искренне.

— Ко мне это, конечно, не относится? — поинтересовалась я.

Бен отвел взгляд от картины и посмотрел на меня — оценивающе, пристально и внимательно. В его глазах была едва уловимая насмешка.

— Разве я мог отказаться от возможности купить живой шедевр?

— Тебе нравятся азартные игры?

На его лице отразилась обида, но в глазах по-прежнему светились лукавые искорки.

— Покупая тебя, я не играл, Эстер. Я купил тебя, потому что идея проекта показалась мне весьма оригинальной, и когда я увидел тебя на сцене, — что ж, ты была очень изысканна. Я питаю тайную, но непоколебимую страсть к женщинам с полотен Энгра. То есть ты привлекла меня сразу по двум пунктам. Такой случай выпадает не часто.

— И ты так много заплатил за меня, что твое имя попало на первую полосу «Нью-Йорк Таймс».

— Это побочный эффект покупки.

Слова Бена меня удивили.

— Ты не хотел рекламы?

— Нет. — Казалось, эта мысль очень взволновала его. — Благополучие моих клиентов зависит от того, насколько я осмотрителен.

— А кто твои «клиенты»?

Мой вопрос снова стал причиной его недовольства. Он сделал шаг назад и взглянул на миссис Лейлэнд.

— Частные инвесторы, — многозначительно ответил Бен, — в распоряжении которых находятся очень внушительные суммы, и, честно говоря, Эстер, в тот день, когда я тебя купил, я заработал больше комиссионных, чем потратил на тебя. В моей работе нужно уметь быстро реагировать. Я увидел, на сколько тебя можно оценить. И намеренно назвал высокую цену, чтобы завершить торг. В тот момент мимо меня проплывали суммы гораздо крупнее той, что была заплачена за тебя. Поэтому я не особо переживаю из-за такой цены.

Его слова подействовали на меня как удар ножом. Для меня миллион долларов — это миллион долларов. Едва ли такую сумму можно назвать мелочью, независимо от того, кто ее выкладывает. Бен с улыбкой смотрел на произведение Россетти, по всей видимости, не догадываясь, какое оскорбление только что мне нанес. Его переполняло ощущение триумфа. Я задумалась: а не мечтает ли Эйдан когда-нибудь стать таким же и не является ли мой успех, которого он так желает, всего лишь гарантом его финансовой успешности? Надеюсь, что нет, но не уверена. В таком холодном расчетливом стремлении к успеху есть что-то ненормальное. Похоже, Бен никогда не раскрывается полностью.

Я почувствовала у двери чье-то присутствие, обернулась и увидела дворецкого.

— Гости ожидают вас в библиотеке, сэр.

Бен осторожно положил руку мне на спину. Я отстранилась. Он либо не заметил, либо предпочел не обратить на это внимания, и продолжал сладким голосом:

— Не могу дождаться твоего выступления в образе Фрэнсис Лейлэнд. Я думаю, нам пора. Пойдем.

Бен вывел меня из комнаты. Я не могла сдержаться и оглянулась. «Мона Росса», портрет Фрэнсис Лейлэнд висел в полутьме, застывший образ, равнодушный к разыгрывающейся перед ним драме; всегда спокойная и невозмутимая, вечно сосредоточенная на собирании цветов.