Привет, любимая - Елена Квашнина (2014)

- Татьяна! - возмутилась я. - Хватит просвещаться. Иди к столу. Выпьем за детей!

- А? Да ... сейчас ... - рассеянно отозвалась Таня, не отрываясь от газеты.

- Татьяна! - повысила я голос.

Она отложила газету на кушетку. Встала и прошла на свое место.

- Не понимаю, что ты шумишь, Аля? - добродушно спросила она.

- Да потому и шумлю, что кое-кто людей на газеты променял. Не ты газеты читаешь, а они тебя.

Она не торопясь села. Положила себе на тарелку заливной рыбы. Взяла в руки бокал.

- А ты сама газеты читаешь? Хоть иногда? - усмехнулась грустно.

- Ой, Тань, давай, не будем! - взмолилась я, чувствуя под ногами зыбкую почву. Книги читала. Даже много. В основном, по ночам. Но до газет руки совсем не доходили.

- Нет, почему? - Олег придвинулся ближе, отставив свой бокал в сторону. - Тема интересная. Главное, вовремя поднята.

- И ничего не вовремя, - надулась я, соображая, как лучше всего возвести оборонительные сооружения. Пугалась, когда Олег начинал меня воспитывать.

- Вовремя, вовремя, - хохотнул Олег, заметив мою реакцию. - Ты посмотри на себя. В кого ты превратилась?!

- В чучело огородное, - ответила за меня Таня. - Газет не читает. Что в мире происходит - не догадывается. В театры, кино, на выставки не ходит. Жизнью не интересуется. Себя совершенно запустила. Посмотри, Олег, ее роскошные локоны сто лет назад в паклю превратились.

Ты посмотри! Целой гневной филиппикой разразилась. Тоже мне, Цицерон нашелся.

- Мне некогда, - начала я заводиться. - Заниматься собой времени нет... И желания.

- Вот с этого бы и начинала, - иронично заметил Олег.

- Ты о себе совсем не думаешь, - неожиданно вмешалась тетя Нина.

Я смотрела на нее и ничего не понимала. Вот предательница. Она же лучше других знает, насколько мне приходится туго. Ведь я ее освободила почти от всех домашних обязанностей. Не дай бог, опять заболеет.

- Говорить скоро разучится. И смеяться совсем перестала, - сообщила тетя Нина Олегу тоном прирожденной ябеды.

Я отвернулась от них. На глаза навернулись слезы. И тетка туда же! С чего это они за меня взялись? Да я только и делаю, что думаю о себе. Немного иначе, правда. Вероятно, не с того бока, если близкие ополчились. Втихомолку оглядела себя, вздохнула. Они ведь правы. Совсем опустилась. Рыжий бы меня не узнал. Вон, Олю Скворцову позавчера встретила. Однокурсницу. Не узнала сначала ее, такой элегантной женщиной она стала. Уже на место ведущего инженера в своем КБ метит. А я чуть ли не в чертежницах сижу. Да как быть-то? Или карьерой заниматься, или семьей. Кто о Ванечке с теткой позаботится? Пушкин? Деньги нужны или нет? Не отказываться же от мытья подъездов в ущерб самым близким и дорогим?

- Я о семье думаю. Это все равно, что о себе.

- Ничего не о себе, - отрезала тетя Нина. - Тебе еще свою жизнь устраивать надо. Замуж выходить. Ванечке отец нужен.

Тетка сказала, и сама испугалась своей смелости. Даже голову в плечи втянула. За столом повисло тягостное молчание.

Они что, думают, без мужика нормально ребенка не выращу?

- Для начала с Рыжим надо развестись, - мрачно ответила я. И ушла на кухню. Выползать из того проклятого отчаяния, в которое толкнули меня теткины слова. Ведь не отболело еще... Два года... Третий год уже пошел, а не отболело...

Вечер был безнадежно испорчен. Олег с Таней оставались после теткиной диверсии недолго. Одели Шурочку и тихо ушли. Я с ними не прощалась. Не могла. Так и сидела возле плиты, уткнувшись лбом в стенку. Тетя Нина меня не трогала. Сама уложила Ванечку спать. Грязную посуду составила в одну кучу на кухонном столе. И привалилась под бочок к бабке Серафиме.