Легко ли быть одной? - Лиз Туччилло (2016)

Джорджия застыла, не в состоянии кричать или плакать, просто тупо уставившись в пространство. Просидев так добрых десять минут, она наконец встала. Не задумываясь, она прошла на кухню и открыла свой холодильник. Джорджия очень долго стояла перед ним и смотрела на его содержимое – молоко, хлеб, яйца, фрукты, овощи, газировку, жареную курицу и макароны с сыром. Потом она закрыла холодильник, тяжело прислонилась к дверце и горько заплакала.

Серена все делала по книжке: готовила из овощей пюре и салаты, находила рецепты таких блюд, как соус песто с добавлением семян конопли и паста из цукини. Температура приготовления не более сорока пяти градусов. Она тщательно проверяла, чтобы все овощи до единого были строго экологически чистыми, а потом еще не менее тщательно чистила их, добираясь до самой сути их сырой полезности.

Как я уже говорила, Серена знала, что частью ее обязанностей на этой работе было обеспечить ненавязчивость собственного присутствия в этом доме. Но теперь она пыталась вообще стать невидимой. Эта семья со всеми свалившимися на нее проблемами заслуживала, по крайней мере, некоторого уединения. Похоже, Роберт и Джоанна хотели сейчас только этого и, к счастью, вроде бы так и было. Пресса ничего не пронюхала, друзья не беспокоили, родственники не одолевали. Их лофт был, возможно, мрачноват, но все же это был оазис покоя. Поэтому Серена старалась быть невидимой феей, летающей на дальних подступах к их страданиям. Она кормила их, лелеяла, всячески поддерживала, причем зачастую они даже не вспоминали о том, что она находится рядом. А Серена старалась не оставлять следов своего присутствия, за исключением приготовленной еды, в которую она вкладывала всю душу. У нее сохранились кое-какие навыки после увлечения йогой, и Серена превратила работу на кухне в подобие медитации. Она представляла, как сила ее здоровья вливается в пищу, как целительная энергия, излучаемая кончиками ее пальцев, наполняет сырую еду магическими лечебными свойствами. Серена по-своему, с помощью оладий из цукини и пирожков с семечками подсолнуха, тихо и отчаянно пыталась спасти Роберту жизнь.

Но ей казалось, что ему ничего не помогает. С ее точки зрения, клацанье и щелканье установленного в квартире современнейшего медицинского оборудования было похоже на похоронный звон, а весь их великолепный лофт напоминал больничную палату. Судя по тому, что видела Серена, передвигавшаяся бесшумно, словно привидение, Роберту раз в неделю делали химиотерапию, от которой ему, похоже, было очень плохо. Любой нормальный человек в таком состоянии уже давно лежал бы в больнице, однако благодаря тому, кем он был и сколько у него было денег, они умудрились привезти больницу к нему на дом.

Серена приходила каждое утро в восемь, открывая дверь выданным ей ключом. Джоанна неизменно выходила ей навстречу и бодрым голосом говорила: «Доброе утро!» Серена улыбалась и как можно более жизнерадостно отвечала ей: «Доброе утро», после чего опускала глаза и уходила на кухню работать. Обе женщины довели этот ритуал до совершенства. Серена готовила ленч, обед и закуски для Роберта и Джоанны (которая также перешла на сыроедение, чтобы поддержать мужа), а потом еще отдельный обед для Кипа. Весь день она проводила на кухне, напоминавшей проходной двор, потому что, чтобы куда-нибудь попасть в этой квартире, обязательно нужно было пройти через кухню; но Серена никогда не поднимала глаз от своей работы, давая понять, что все происходящее здесь ее не интересует.

Однако в тот день, где-то в половине третьего, когда Серена делала пассы руками над побегами брокколи, читая молитву и медитируя над ними, к ней на кухню вошла Джоанна; лицо у нее было мертвенно-бледное, а голос дрожал.