Легко ли быть одной? - Лиз Туччилло (2016)

Амрита отвезла меня обратно в отель. Мимо трущоб, жалких лачуг, помоек и босоногих детей. И снова она заметила мою неловкость при виде всего этого и попыталась как-то поднять мне настроение:

– А вы знаете, ведь они не чувствуют себя несчастными.

Я вопросительно взглянула на нее, не понимая, что это может означать.

– Это их жизнь, другой они не знают. И они счастливы. У них нет радужных ожиданий, как у вас или у меня.

Я посмотрела в окно и увидела малыша примерно двух лет, мальчишку с замечательной желто-коричневой кожей, который стоял в грязи на улице перед своим маленьким «домом». В розовых шортах и белой футболке он выглядел просто очаровательно. «Ну наконец-то, – подумала я, – хоть одна симпатичная картина». Но насладиться ею в полной мере я не успела, потому что в этот момент по ногам малыша хлынул водопад мочи, насквозь промочив его красивые шорты и образовав лужу вокруг босых ножек. Я видела, что он при этом остался совершенно невозмутимым. Все мои внутренности мгновенно затянулись в тугой узел. Было очевидно, что в ближайшее время никто не приведет его в порядок. Наша машина двинулась дальше.

Пожелав на прощание Амрите удачи во время двух ее свиданий, которые должны были состояться сегодня вечером, я вернулась в свой номер, приняла душ и легла вздремнуть.

Проснувшись, я решила приодеться и сходить в модный ресторан, о котором прочитала в путеводителе «Куда пойти в Мумбаи». Назывался он «Индиго» и располагался всего в квартале отсюда.

Войдя внутрь, я столкнулась с теми, кто здесь, видимо, считался шикарной публикой, сливками местного общества. Мужчины были в джинсах, пиджаках и отглаженных рубашках, женщины – в платьях и туфлях на шпильках. Мне показалось, что я заметила там даже парочку индийских геев, что меня несколько успокоило: у меня отлегло от сердца, и я почувствовала себя почти как дома. Я поднялась по лестнице наверх, где в саду на крыше находился ресторан с отдельной крытой зоной для гостей.

Я сразу прошла в эту гостиную и направилась к бару. Заказав себе белого вина, я устроилась неподалеку от трех разодетых индианок чуть моложе сорока, которые курили, выпивали и очень громко болтали по-английски. Когда бармен принес мне мое вино, я как раз вспомнила картину, которую видела по дороге обратно в отель: индийская семья, живущая под мостом; трое детей бегают вокруг матери, которая сидит, обложившись со всех сторон своими немногочисленными пожитками. Потом перед моими глазами возник карапуз с текущей по ногам мочой. Я замотала головой, пытаясь прогнать навязчивое видение.

– Я просто вспомнила одного маленького мальчика, которого видела сегодня. На улице. Ужасное зрелище.

Бармен понимающе кивнул.

– Но знаете, эти люди не так уж и несчастны.

Старая песня.

– Вы хотите сказать, что им нравится жить в грязи и барабанить по консервным банкам, зарабатывая гроши на пропитание?

– Другого они не знают. Это их жизнь. Да, они по-своему счастливы.

Я пригубила вино и вежливо ему кивнула. Нет, мне этого определенно не понять.

Женщины справа от меня обсуждали нечто крайне важное. И я была бы не я, если бы не начала прислушиваться более внимательно. Похоже, у одной из них были проблемы с мужчиной, с которым она встречалась. Он хотел видеть ее не так часто, как она его. Женщина объясняла подругам, что он ей нравится и было бы глупо просто так порвать с ним, но в то же время ее жутко доставало то, что они видятся слишком редко. Она была очень возбуждена, размахивала руками и постоянно нервно поправляла волосы. Сердобольные подруги, рвавшиеся помочь, задавали ей вопросы и давали советы.