Мими неуверенно села в машину, накинула предложенный плед и взяла чашку, которую офицер наполнил из термоса.

— Откуда вы?

Мими принялась кратко пересказывать свою историю. Полковник внимательно слушал, время от времени поглядывая на мост и на ее спутников. Его историю без слов рассказали двухдневная щетина и черные крути под глазами. Когда Мими закончила, офицер предложил ей сигарету, и она с радостью взяла ее. Какое-то время они молча курили.

— Боюсь, fraülein, вам придется бросить повозки. Моя задача — вероятно, моя последняя задача, — он невесело улыбнулся, — обеспечивать войскам свободный проход по этому мосту. Сейчас он должен быть открыт для колонн, которые движутся в сторону фронта, но скоро, подозреваю, очень скоро мост примет поток, идущий в обратном направлении. Отступление. А скорее, беспорядочное бегство. И когда это произойдет, я обязан подорвать мост, чтобы по нему не прошли русские. Точно известно одно: гражданские мостом не воспользуются. Мне очень жаль.

— Где теперь фронт?

Офицер пожал плечами.

— Я слышал, что русские перешли Одер, но кто знает? Царит хаос. Информацию передают наверх, в Ставку главнокомандующего, а потом распространяют по всей армии через таких, как я, — но к тому времени она устаревает почти на день и русские танки пробивают дыру в стене дома, в котором ты спишь, хотя ты думал, что им до тебя еще шестьдесят километров. Навскидку? Думаю, два дня пути. Поэтому вам надо спешить. Могу я кое-что посоветовать?

— Конечно.

— Оставьте повозки и погрузите на пони палатку и как можно больше продуктов. Лед вот-вот растает, но пока держится, а в полукилометре справа от моста есть тропинка, по которой можно пройти. Если использовать лошадей как вьючных животных, думаю, у вас и ваших спутников будет шанс спастись. Сожалею, что не могу предложить большего. Искренне сожалею.

Мими увидела в этом офицере тень покойного друга, Макса фон Шайлдитса, и, поддавшись безотчетному порыву, положила ладонь ему на руку.

— Спасибо. Вы нам очень помогли.

Полковник мягко убрал руку и, не глядя на Мими, достал из нагрудного кармана письмо.

— Могу я попросить вас об одолжении? Пожалуйста, отправьте это, когда доберетесь до более спокойного места, подальше от фронта. Это письмо жене и двум сыновьям, которых я… вряд ли увижу снова. Уверен, вы сделаете все возможное, чтобы оно попало к ним в руки; если вы окажете мне эту услугу, то, что должно случиться, мне будет… немного легче вынести. Прощайте. И спасибо вам, fraülein. Жаль, что мы с вами встретились при таких обстоятельствах. Но что поделать?

Он потянулся к ручке и открыл перед Мими дверь. Она в последний раз оглянулась и зашагала к своим спутникам, а офицер опять коротко кивнул и закутался в шинель.

Объяснения Мими выслушали без комментариев. Сцена перед глазами свидетельствовала о том, что альтернативы нет. Приладив упряжь в качестве каркаса, они стали грузить на пони и мула самое необходимое. Животные вертелись и пятились, протестуя против непривычной ноши. Тропинка была хорошо утоптана, конский навоз и глубокие кривые следы соскальзывавших копыт показывали, что другие проходили этот путь при похожих обстоятельствах. Река до сих пор лежала подо льдом и снегом, но ковер сплошной белой глади побурел, на нем появились дыры, сквозь которые чернела бурлящая вода. Рассредоточившись, чтобы уменьшить нагрузку на лед, Мими и ее спутники начали переход. Почти на каждом шагу раздавался тошнотворный треск, и то ли из-за самого звука, то ли из-за нервозности, которую он вызывал у людей, животные стали пятиться. Крестьянке пришлось взяться за хлыст и силой погнать их вперед. Жгучие удары по спине заставили животных в страхе зацокать передними копытами.