Не жди моих слез - Наталья Калинина (1996)

Я поделилась своим ощущением с отцом. Он грустно покачал головой.

— Токсиколог сказал, все симптомы бутулизма. Внезапно потерял сознание. В метро.

— Эта тварь не появлялась? — вырвалось у меня.

— Пока нет. Думаю…

Отец закашлялся и полез в карман за платком.

— Ты ей звонил?

— Я узнал адрес и телефон по справочной. Назвался его родным дядей. Эта мадама прочитала мне по телефону целую лекцию… Тебе нельзя курить, девочка. Это очень плохо влияет на…

— Плевать я хотела. — Затянувшись еще раз, я загасила сигарету об стенку. — Чем же она недовольна?

Отец смутился.

— Столичные женщины очень… раскованны в выражениях. Хоть я и медик, все равно мне бывает трудно…

— Брось, папа. Что она сказала?

— Что он импотент, вот что она сказала.

— Чепуха. Это такая чепуха.

— Я тоже так считаю. Я ей так и ответил.

— Ты не спросил у врача, чем он отравился?

— Грибами. Консервированными грибами.

— Ловко устроено. Впрочем, это выглядит очень правдоподобно.

— Да, дочка.

Мы вышли на Садовое кольцо. Я вдруг поняла, что мне не хочется домой, хоть мы и приехали в «Склиф» прямо с вокзала. Меня охватило странное возбуждение, и я почувствовала себя почти всемогущей. Удивительное это ощущение, и приходит оно к тебе в самый неожиданный момент.

— Хорошо бы перекусить, — предложил отец. — Домой мы не скоро попадем.

Милый папа, оказывается, не утратил способности чувствовать.

Мы поглощали бутерброды с ветчиной и смотрели в окно. Из него была видна часть здания «Склифа». Похоже, именно та, где лежал Леня.

— Как ты узнал, что он в больнице? — спросила я, чувствуя себя хозяйкой этой удивительной жизни, в которой, помимо всего прочего, есть бодрящий горячий кофе и очень вкусные бутерброды.

— Эта мадама вдруг переменила, как выражаются сейчас, имидж и стала говорить, что очень волнуется за Леню, — он уже больше суток как не подает о себе вестей. Все это отдавало такой фальшью, да простит меня Господь. Я быстро с ней распрощался и набрал «Склиф».

— Ты у меня молодец, папочка.

Мы помолчали.

— Доченька, а ты подумала о том, какие берешь на себя обязательства?

— Нет, папа. Об этом еще рано думать.

— Об этом уже пора думать, — в тон мне ответил отец. — Мы должны увезти его отсюда. Нужно подготовить маму… — Он вдруг посмотрел на меня в упор и спросил: — Скажи, а в Англии легко получить развод?

— Черт их знает. — Я напрочь забыла о существовании этого «дохлого шотландца» Патрика. Как забыла о Рафаэлло и Али. Воспоминания оказались для меня не из приятных. — А зачем мне развод?

— Да, я понимаю, с этим не следует торопиться.

Отец допил кофе и стал искать урну, чтоб выкинуть картонный стаканчик. Он слишком усердно искал эту урну.

— Пусть ребенок будет одним из подданных британской королевы. Это дает некоторые преимущества.

Отец неопределенно хмыкнул. Наконец он нашел эту чертову урну.

— Но маме мы скажем, что вы собираетесь пожениться. Дело в том, что в нашем городе все друг у друга на виду, а она так болезненно реагирует…

У меня поплыло перед глазами. Что-то случилось в моем животе.

— Шрам… У меня останется шрам.

Я с большим усилием ворочала языком. Руки меня не слушались — они словно к чему-то прилипли или приросли.

— Никакого шрама не останется. — Это был голос папы. — Они сделали всего три малюсеньких шва. Все рассосется бесследно.

Все-таки мне удалось поднять веки. Лица родителей были не в фокусе. Они сидели слева от моей кровати. Справа тоже кто-то стоял либо сидел — я видела краешек чего-то белого. Мне стоило больших усилий скосить глаза вправо.

Это была медсестра со шприцом. Она приготовилась сделать мне укол.

— А Леня не умер? — спросила я с отвагой человека, только что побывавшего на краю могилы.