Сбежавшая невеста - Хэстер Броун (2016)

Я сразу же поняла, что мама «запекает стресс», поскольку, когда я приехала, запах ванили ощущался еще за пять домов от нашего; и, надо же, когда папа открыл дверь, у него усы были в муке, а в зале стояло целых пять стоек с бисквитами. Бэджера пришлось взять на руки, пока он не уничтожил эту ароматную выставку.

Обменявшись многозначительными взглядами, мы с папой проследовали по тесному коридору на кухню, где мама украшала кремовыми розочками целую гору капкейков. Увидев меня, она просияла.

– Что скажешь? – спросила она, указывая на них.

– Они лучше всего, что я видела в лондонских магазинах, – ответила я, потому что так оно и было.

Мамины щеки порозовели, на них образовались ямочки. Дома она могла быть веселой и смешливой, это выход на улицу превращал ее в тревожно-параноидальную развалину.

– Выпей чаю, дорогая. – Папа сунул мне тарелку с коржиками. На столе было очень много выпечки, которую следовало попробовать.

– Как все идет? Я слышал, вы снова попали в журналы на какой-то премьере. – Слово «премьера» папа произнес с полноценным французским акцентом. Я сознательно решила упрощать все до предела. С Лео, похоже, такое работало.

– Да, Лео взял меня и Джо с собой – это была благотворительность. Вначале мы отправились на прием в «Савой», и Джо выиграла в лотерею билеты на целую кабинку Лондонского Глаза[60]. Говорит, мол, если хотите, мы можем устроить там мой девичник.

На маму, похоже, это произвело впечатление.

– А какую-нибудь знаменитость вы видели?

– Эм… Николь Кидман и даму Джуди Денч. И Элтона Джона. И этого, который тебе нравится, из «Улицы Коронации».

Мама от волнения чуть не опрокинула свой профессиональный кенвудский миксер.

– Кена Барлоу!

– Его.

– Ешь, дорогая, – сказал папа с полным ртом печенья. – Судя по твоему виду, тебе не помешает хороший обед. Ты хорошо себя чувствуешь? У тебя нос заострился.

– Это все предсвадебная нервотрепка. – Мама погладила меня по руке и нахмурилась, вдруг обнаружив выступающую кость. – О, Эми! Тебе нужно лучше питаться.

Я печально уставилась на печенье. Моя диета исключала употребление белой муки. Не говоря уж о муке, смешанной с жирным йоркширским маслом, изюмом, свежими яйцами и домашним клубничным вареньем, желтым, как примула, девонским кремом…

– Нам начали звонить люди, – продолжила мама, стряхивая муку с передника. – Хотят, видишь ли, узнать о твоей свадьбе. Говорят, что они твои школьные друзья, желают получить твой новый адрес…

– Я велел твоей маме всем передавать, что сначала ей необходимо посоветоваться с тобой. – Похоже, активизировались папины настройки банковской безопасности. – Полагаю, если бы ты хотела с ними связаться, ты уже это сделала бы. Учитывая, сколько людей нам звонят… В общем, дорогая, я не припомню у тебя такого количества друзей, если честно.

Я слабо улыбнулась. Он был прав.

Популярной всегда была только Келли. Это она царила в своей банде, а мои крохи популярности я получала лишь за то, что была «сестрой Келли». Но и они исчезли, когда она уехала. После ее судебного разбирательства я большую часть времени пряталась в библиотеке от всяческих перешептываний за спиной. И уж определенно не обменивалась ни с кем контактами на выпускном.

– Мам, никому ничего не говори. Это наверняка журналисты, – сказала я. – И если из школы позвонят, тоже ни с кем не говори.

– Что я и посоветовал ей. – Папа с довольным видом отрезал себе еще кусок торта. – В следующий раз повешу рядом с телефоном мой старый футбольный свисток.

Мама все еще возилась с чайником.

– Ди Оверенд тоже заходила, хотела знать, определились ли вы с датой. Она заранее планирует свой круиз и хочет убедиться, что не пропустит свадьбу.

У Ди Оверенд наглости хватало с лихвой. Она определенно не понимала, что утром Лиза вычеркнула из списка приглашенных четырнадцать довольно важных членов европейских королевских семей. Не поместились.