Я настроила лицо на режим «Тактичность: высокая».

– А ты сказала Ди, что это будет очень, очень скромная свадьба?

– Конечно сказала. Она ответила: «Хорошо, значит, будет только избранная публика». И она уже купила шляпку. Говорит, что ты должна установить стандарт размеров шляп, чтоб никто не носил таких чудовищных, как у принцессы Беатрис, которые всем закрывают обзор.

Я побледнела. Этого только не хватало: Ди Оверенд, отталкивающая принцессу Монако Шарлин, чтобы лучше видеть.

Я достала свой ежедневник.

– О дате я и хотела с вами поговорить. Коронация Бориса назначена на начало октября, в кафедральном соборе, и Лиза считает, что, если мы сможем обвенчаться до Рождества, собор еще успеют украсить для публики… Что?

Мама и папа глазели на меня, застыв с набитыми ртами.

Я нахмурилась и посмотрела на свои бумаги. Да, слова «коронация», «кафедральный собор» и «публика» стали мне привычны в контексте ежедневных писем Лизы, но на родительской кухне все равно звучали… чуждо.

– Все в порядке, – поспешно добавила я. – Вам не придется этим заниматься. У Лизы есть целая команда организаторов мероприятий такого рода. Я занимаюсь всем, что состоится здесь, и наш праздник будет маленьким и простым. Достаточно лишь назвать дату.

– Не зацикливайся на маленьком и простом. У тебя должна быть такая свадьба, какую ты хочешь. – Папа смущенно закашлялся. – Мы отложили немного денег, так что не ограничивай себя, дорогая.

Я покраснела.

– Пап, свадьба вовсе не поэтому будет маленькой. Я хочу тихую службу в церкви Святого Катберта, где будем только мы с Лео и наши семьи. Прежде, чем нам придется повторять то же самое на виду…

Я чуть не сказала «у миллионов людей», но заметила ужас в маминых глазах и поняла – ДУРА! – что ей тоже придется там быть. И я идеально расписала ее величайший страх: не просто выйти на публику, но и оказаться в центре всеобщего внимания, как мать невесты. Ах да, и стоять при этом рядом с Лизой Бахманн.

– Не думай об этом, – сказала я, захлопывая папку. – Думай только о том, кого ты хочешь пригласить, и не забывай, что в церкви хватит места только для сорока человек. Пятнадцать из которых будут родственниками и друзьями семьи Лео.

– Но что потом? Мы же не можем устроить прием здесь. – Мама явно паниковала. – У нас только один туалет! И куда мы их рассадим?

Папа принял бодрый вид.

– Мать Лео – модель, так? Много места она не займет. К тому же всегда остается двор – я могу устроить барбекю.

Я засмеялась, но никто из нас не сказал вслух того, о чем думал: что даже по королевским стандартам наш старый дом в Хэдли Грин идеально подошел бы для маленького семейного приема: там длинная бархатная лужайка тянулась до самого ручья, там, вне зависимости от времени года, цвели папины цветы…

Я сменила тему прежде, чем кто-то из нас высказался об этом.

– Я думала, что церковный зал лучше всего подойдет для приема. Там очень красиво – помните, как Ли Салливан устраивала там свою рождественскую свадьбу, а члены клуба садоводов увили все балки плющом и падубом, повсюду расставив свечи? Выглядело изумительно.

– Можем снять «Стенли Армс», – настаивал папа. – Чтобы никто не сказал, что ты не можешь позволить себе цыплят или ростбиф для гостей.

– Я бы предпочла церковный зал, – настаивала я. – Это памятник архитектуры – Лео любит историю! Именно там я хотела сыграть свадьбу, когда была маленькой. Помните? Как я все планировала, и я была Белоснежкой, а Келли – Краснозорькой?

И только выпалив это, я пожалела, что не могу отмотать пленку назад и стереть эти слова.

Мамины губы задрожали, и я поняла, что она борется с желанием что-то сказать. Я буквально видела, как слова молотят крошечными кулачками по ее губам изнутри в попытке вырваться на волю.

Папа покосился на нее и тоже заметил это. После чего быстро предложил мне блюдо с печеньем.