– Тогда я вдвойне за тебя рад. Но от этого мой второй вопрос становится еще более срочным. Я хотел узнать: не занят ли у тебя следующий четверг? Если свободен, то я бы с удовольствием посоветовался по поводу сада. Если впишусь в твой новый график. Я в курсе, что четверг считается новой пятницей.

Я помедлила. Грейс, в приступе откровенности решившая поделиться подробностями своего знакомства с Ричардом, рассказала мне, что тут есть свои правила. Сколько дней нужно давать на размышления. Насколько занятой нужно казаться. Она описывала подобные свидания так, словно на них приходилось торговаться за чудесную сумочку от «Прада» на турецком базаре, хотя все было не настолько весело.

Что бы сделала Джо? Она бы сказала…

– В четверг? У меня зумба.

Я тут же зажмурилась от ужаса. Ну откуда это взялось?

– Зумба? Это какой-то религиозный… обряд? – вежливо спросил Лео. – Прости за необразованность.

На долю секунды мне очень захотелось соврать, но я решила, что в этом нет смысла. Ложь только испортит дело.

– Нет, нет, зумба – это занятия в тренажерном зале, на которые Джо заставляет меня ходить, – призналась я. – В процессе мы должны выглядеть, как Шакира, но я смотрела на нас в зеркало, и оказалось, что выглядим мы, как две пенсионерки с больными суставами, пытающиеся снять брюки, не расстегивая ширинки.

Лео рассмеялся.

– О нет, я не хочу, чтобы ты это пропустила.

Вот зачем ты только что послала Лео мысленный образ танцующей пенсионерки? Пусть даже от его смеха щекочет в груди, это же не повод так опростоволоситься?

– А вот среда мне подходит, – быстро добавила я. – Если ты свободен. В нашем доме среда – это новый четверг.

– Я определенно могу освободиться в среду, – сказал Лео. – Это свидание.

Свидание. Он сказал свидание!

– А какой у тебя сад? – Не знаю, зачем я вернула беседу к делу – возможно, в отчаянной попытке заменить танцующую пенсионерку компетентным специалистом по ландшафтному дизайну. – Хочу примерно составить себе представление.

– О, довольно небольшой, – сказал Лео, и мне показалось, что я уловила нотку смущения в его голосе. – Ну, знаешь, обычный городской сад.

– Да, знаю. И мне неплохо удается добиться в них максимума.

Я уже мысленно представляла себе его, чудесный маленький мини-садик в небесах. Возможно, подойдут фикусы в контейнерах или что-нибудь вьющееся, что можно пустить по кирпичным стенам. Ему нечего было смущаться – в Лондоне роскошью являлся любой сад.

– Я недавно создала несколько огородов на крышах, не требующих особого ухода, а некоторые люди в терапевтических целях любят наблюдать за чем-то живым и растущим. Если ты сделаешь набросок сада и принесешь его с собой, мы поговорим о свете, тени и грунте.

– Звучит отлично. Половина седьмого тебя устроит? Если у тебя будет время, можем где-нибудь выпить и перекусить.

– Было бы здорово.

– Тогда буду ждать. – Лео помолчал, а затем добавил, словно не желая заканчивать разговор: – Как все прошло с подарками-извинениями? Я сказал ему, что поступки порой говорят громче слов.

– Эм… не очень хорошо. – Я не знала, сколько могу рассказать, не оскорбляя Рольфа. – Действия предполагались… очень взрослые. Возможно, лучше прислать цветы? Я могу посоветовать книгу о языке цветов, если это поможет.

– Мне нравится идея. А как на международном цветочном языке будет «Извини, я вел себя, как болтливый идиот»?

– Венерина мухоловка.

Лео громко и чуть виновато фыркнул. Фоном с его стороны донесся какой-то офисный шум и чьи-то голоса.

– Ладно, слушай, мне пора бежать, но мы обязательно обсудим все детали ближе к встрече. Хороших тебе выходных!

– И тебе!

Вот и все. Вот так просто. Назначенное свидание, приятный разговор, никаких позорных моментов, не считая зумбы, но над зумбой он посмеялся.

Из груди наружу рвалась горячая волна, несмотря на замерзшие нос и уши.