Позволяю любить - Алина Ржевская (2007)

Такие, как она, повсюду пытаются подцепить на крючок какого-нибудь богатенького дуралея, желательно — миллионера. Наживкой выступают молодость и красота. Знакомство на кладбище таких вампирш не смущает.

«Ремонт, что ли, опять сделать?» — почему-то подумал Виктор.

Сумка с вещами Ники так и осталась стоять в той спальне, где она отравилась. Виктор больше ни разу туда не входил. Ату квартиру, где изменила ему Вика, он давно успел продать и теперь жил в большом коттедже с бассейном, садом, круглосуточной охраной. Но мысль о ремонте пришла в голову так же, как и тогда. Ника, разумеется, ему не изменяла. Но если как следует подумать, то тоже предала.

Хотя ремонтом заниматься сейчас некогда, А может, поручить такое ответственное мероприятие Лике? Он снова повернул голову в ее сторону.

«Ей не идет красная помада, — подумалось Виктору. — Красное вообще делает ее вульгарной. Да и черное платье уж очень сильно контрастирует с белоснежной кожей. Блондинкам идут нежные пастельные цвета».

Анна

Аня избегала любви, не хотела ее и панически боялась. «Я уже вдоволь нахлебалась этого великого счастья, — говорила она обычно. — Хватит…» А если она что-то приказала себе, то будьте уверены — сделает непременно, чего бы это ни стоило.

Поклявшись никогда больше ни в кого не влюбляться, она начала постепенно, но неуклонно вычеркивать из своей жизни того, кого по инерции все еще продолжала любить, старательно уничтожала все, что было связано и напоминало о нем. Этаким бесхитростным способом Анна будто убеждала саму себя, что больше не любит его — никакая любовь невозможна в принципе.

Надо сказать, у нее почти получилось. Ей подолгу удавалось не думать и не вспоминать о Сергее — ровно до тех самых пор, пока он не объявлялся в ее жизни снова. Каждая встреча с ним становилась испытанием ее стойкости. Ушедшие было в небытие эмоции снова захлестывали Аню, и они, возможно, рано или поздно заставили бы ее сдаться (и нарушить, таким образом, собственный приказ!), да только сам Сергей поневоле ей помогал. Или вредил, что, впрочем, при определенных условиях можно трактовать как одно и то же…

Едва ей начинало казаться, что сил больше человеческих для стойкого сопротивления у нее не осталось, едва собиралась вернуться к Сергею и предпринять новую попытку начать все сначала, как благодаря его же стараниям они неожиданно ссорились. Он постоянно провоцировал ее на скандалы, истерики, слезы.

Нет, это выходило у него не специально. Как-то само собой. Но Аня между тем четко начинала приходить к пониманию того простого факта, что Сергей — ее некогда болезненно любимый Сергей! — на самом деле ничуть не изменился, — следовательно, не суждено измениться и их отношениям. И значит, вернись она к нему — и все придет к прежнему нежелательному знаменателю: она останется у разбитого корыта, того самого, от которого так мучительно некогда бежала.

Тогда какой смысл был уходить? Нет уж… Уходя-уходи.

Как ни странно, после разлуки с мужем Аня не почувствовала себя одинокой. Даже наоборот — ее вполне устраивала такая жизнь, если уж и не счастливая, то, во всяком случае, тихая и спокойная.

Постепенно в квартире, доставшейся ей после развода, она сделала ремонт. Выбросила все вещи, что они вместе покупали, и переделала весь интерьер на свой вкус. Теперь у нее была любимая работа, любимая сестренка, любимые цветы…

На работу Анна всегда ходила с удовольствием. Ни разу еще в ее жизни не случалось такого, чтобы, проснувшись утром, она хоть на секунду подумала: «Не хочу туда». Позади — шесть лет учебы в университете, год интернатуры. Случалось все — радости, горести, порой было очень трудно, тяжело, невыносимо даже, но Аня твердо знала: этот путь — ее. Это ее выбор, ее призвание.