Опасная любовь - Николай Новиков (1995)

Ухмылка все еще растягивала губы терминатора-мазохиста, а глаза уже вылезали из орбит. Страшно захрипев, Миша повалился на пол, забился в конвульсиях. Аристарх стремительно вскочил со стула, бросился к охраннику, правой рукой прикрывая глаза. Черт его знает, какой газ в этом баллончике, может, нужно еще и ногой добавить, а может, и этого достаточно. Миша громадными, волосатыми лапами закрывал морду и страшно хрипел, дергаясь, как эпилептик, — когда в училище делали инсценировку по «Братьям Карамазовым», парень, игравший Смердякова, дергался на сцене точно так. Потом терминатор-мазохист замер, его ладони медленно сползли на грудь. Аристарх направил в ненавистную морду еще одну струю газа, метнулся к окну, рывком распахнул его и выскочил из кухни, плотно притворив за собою дверь.

Похоже, газ был серьезным — нервно-паралитическим, судя по тому, как мгновенно вырубился такой амбал. Ну вот и все, настал час расплаты!

Аристарх резко распахнул дверь в комнату.

Грустная Ирина сидела в кресле, потупив голову, а спонсор, тоже не слишком веселый, пристроился на диване, скрестив руки на груди. Ирина увидела Аристарха и вскочила на ноги.

— Арик! Где же ты был? Я уж не знала, что и думать! — Она шагнула к нему, протягивая руки.

— Молчи! — с яростью крикнул Аристарх и сильно толкнул жену, снова усаживая ее в кресло.

— Как вы смеете, Аристарх?! — испуганно закричал Степан Петрович, напрасно высматривая за спиной Аристарха своего телохранителя. — Что вы себе позволяете?!

Он попытался встать, но Аристарх, не задумываясь, ввинтил свой кулак в рыхлое брюхо спонсора. Степан Петрович квакнул, выпучил глаза и плюхнулся на диван.

— Арик! — закричала Ирка, но Аристарх одним лишь взглядом пригвоздил ее к спинке кресла.

— Вы… вы за это ответите, — пробормотал Степан Петрович, тщетно пытаясь придать своему голосу необходимую твердость.

Вид его был жалок, бить всерьез такого человека, сколь бы ненавистен он ни был, Аристарх не мог. Врезал с правой тяжелую пощечину по красной, лоснящейся щеке. Потом — с левой. С правой. С левой.

— Остановитесь… пожалуйста, прошу вас… — заскулил Степан Петрович, прикрывая лицо ладонями. — Аристарх, прошу вас… выслушайте… Не надо, пожалуйста… мне завтра лететь в командировку, я… между мной и вашей супругой ничего не было, она подтвердит, остановитесь же…

— В командировку? — зло спросил Аристарх, переводя дух. — На Канары? С моей женой?! На колени, сука! Ну?! На колени, гад!

Он вдруг почувствовал себя Мишкой Крутым, лихим парнем, обиженным злыми людьми. Именно так разговаривал Мишка со своими обидчиками. Именно так играл его Аристарх, легко и непринужденно играл, посмеиваясь над режиссером и сценаристом. Знал бы, что скоро сам попадет в такую ситуацию — вряд ли смеялся бы тогда.

Степан Петрович хотел возмутиться, но, взглянув на Аристарха, на его страшное, искаженное ненавистью лицо, медленно сполз с дивана, встал на колени. Он слишком долго был руководящим работником высшего ранга, не выбирал выражений, общаясь с подчиненными, терпел оскорбления, попадая на «ковер» к членам Политбюро, но видеть перед собой человека, готового убить (и ведь было за что, сам иногда пытался представить себе Ингу с другим мужиком, и что-то страшное в груди поднималось!), — такого не знал, не помнил. Поэтому подчинился приказу. Унижение, позор? Да, но это же мелочи по сравнению с жаждой жизни.

Ирина закрыла лицо ладонями.

— А теперь — пошел вон! — брезгливо сказал Аристарх. — И не вздумай еще когда-либо приближаться к моей жене. Вон, сука! Забирай своего дебила и уходи! Ну?!

Степан Петрович поднялся и, непрерывно оглядываясь, голова его при этом судорожно дергалась, побрел в прихожую.

Аристарх смотрел, как он долго одевался, не попадая в рукава пальто, а потом сказал:

— Ублюдок твой на кухне. Закрой нос и глаза носовым платком и волоки его оттуда.