Опасная любовь - Николай Новиков (1995)

— Сережа, мы ждем вас в большой комнате, стол уже накрыт, пожалуйста, не задерживайтесь, у меня завтра трудный день, — сказала Мария Федотовна.

— Все-таки я ей не нравлюсь, — прошептала Наташа.

Ночью, обнимая лежащего рядом Сергея, Наташа подумала вдруг, что все не так. Не так, как она представляла себе, не так, как это было в общежитии Литинститута почти год назад, где она жила тогда в изоляторе, даже не так, как тогда, когда совсем недавно прибегала она сюда в обеденный перерыв.

Сергей почувствовал ее настроение, ласково провел пальцами по щеке, отодвигая в сторону прядь золотисто-черных волос, и спросил:

— Ты чего загрустила, Аксинья? Все хорошо, вот мы наконец вместе и там, где и должны быть, это теперь твой дом.

— Пока — нет, — грустно улыбнулась Наташа. — Ты — мой, а дом, квартира эта — чужая. Твой отец хороший человек, и характер у него точно, как у тебя, а вот мама твоя…

— По-моему, она вела себя вполне уважительно к директору магазина, — попытался отшутиться Сергей.

— Вот именно — как к директору магазина она и относится ко мне. Директрисе, которой негде жить, и она ненадолго поселилась в ее квартире.

Наташа вдруг поняла, почему ей трудно будет жить здесь, — она ведь привыкла быть хозяйкой, сама решать, когда убирать, когда готовить, когда садиться за стол. Здесь этого не будет, она должна подчиняться другой женщине, настоящей хозяйке. Квартирантка, вот кто она здесь.

— Ты сегодня сама на себя не похожа, скованная какая-то, грустная, — сказал Сергей. — Это потому, что не привыкла еще. Потом все встанет на свои места, вот увидишь. Не веришь? Ну посмотри на этот профиль, разве он не внушает доверия?

Но и эта знакомая шутка не развеселила Наташу.

— Наверное, ей очень нравилась твоя бывшая жена, Лариса. Я угадала или нет?

— Почти. Но еще больше ей нравлюсь я. Поэтому, кого люблю я, будет любить и моя мать. Может, не сразу, нужно время, чтобы привыкнуть, но это будет обязательно.

— Вот отцу твоему я понравилась, и он мне тоже, такой смешной, все время дурачился за столом, ну точно, как ты. А Мария Федотовна так и норовила какую-нибудь гадость про меня сказать, унизить меня. И что я ей плохого сделала? Я уж старалась, как могла, и улыбалась, и поддакивала ей, да все без толку.

— Ты можешь не думать об этом?

— Не могу, Сережа.

— Тогда я тебя заставлю, вредная девчонка! — сказал он, наваливаясь на нее.

— Ох, нет, Сережа, мне сейчас совсем не до этого, — запротестовала Наташа.

— Как, ты уже охладела ко мне?

— Ну что ты, Сереженька… — она чмокнула его в щеку. — Ты прав, нужно привыкнуть к новой жизни… Пожалуйста, не надо сейчас.

— Слушаю и повинуюсь… — Сергей задумался, а потом сказал: — Наташа, я все хочу у тебя спросить…

— Ну спроси.

— А ты не обидишься?

— Нет.

— Скажи, почему ты развелась со своим первым мужем, ну этим, бизнесменом, который увез тебя от меня на «мерседесе»?

— С Нигилистом?

— Да. Надо же, какая фамилия!

— Потому что всегда любила только тебя. А его не любила. Думала, привыкну, да так и не смогла.

— А я слышал, что была другая причина твоего развода, — осторожно сказал Сергей.

— Интересно, что же ты слышал?

— Что ты изменяла ему с какими-то бандитами, и он выгнал тебя. Только, пожалуйста, не обижайся.

— И ты поверил?

— Нет. Поэтому и спрашиваю тебя, а что же было на самом деле? Ведь что-то же было?

— Да, было, — прошептала Наташа. — Ну хорошо, я тебе расскажу все. Стыдиться мне нечего.

И она рассказала ему о том, как Нигилист оставил ее наедине с Радиком, как тот попытался ее изнасиловать и что из этого получилось. Добавила, что пистолет, который спас ее, и сейчас лежит в сумочке, она всегда носит его с собой.

— Но ты же говорила, что этот подонок Радик — теперь твой непосредственный начальник?