Верь мне и жди - Ольга Тартынская (2009)

В каком-то истерическом порыве я вытрясла пепельницу, вымыла посуду, открыла форточку, выветривая табачный дух. С остервенением принялась везде пылесосить и мыть пол. Сложила твою постель, чтобы убрать в тумбочку. Не выдержала, припала лицом к подушке, в последний раз вдыхая твой запах. Затем стянула наволочку и пододеяльник, отнесла их в ванную и сунула в стиральную машину. Никаких следов не должно оставаться! Почему? Я не знала.

И никаких больше портретов, фотографий, буклетов! Это безумие должно когда-то кончиться. У меня одна жизнь, и девчонки постоянно твердят мне об этом. Чего ждать еще? Надо принять как данность, что в реальной жизни не бывает счастливой и взаимной любви! Это все сказки, женские романы, голливудское кино. Я села за компьютер, полная решимости работать, а не страдать, и — разрыдалась. Безнадежно, душераздирающе. Невыносимо было сознание, что ты исчез навсегда.

Я бросилась к телефону. Кому сказать, что я умираю от боли? С кем разделить ее? Почему я не спросила номер твоего телефона? «Зачем?» — тотчас окорачиваю себя. Даже если бы и спросила, изменилось ли что-нибудь? Нет.

Телефон неожиданно зазвонил в моих руках, я вздрогнула и уронила трубку.

— Ты не спишь? — Это был Гошка.

— Нет, — переведя дух, ответила я. — А ты почему так рано поднялся? Выходной же.

— Работа срочная. Надо сегодня статью отправить, а у меня в голове шурум-бурум и ни одной готовой строчки. Оль, я пришлю тебе по электронке, поправишь?

— Ты же сказал, ни одной готовой строчки?

— Делов-то! Сейчас настрочу, материала — валом! — бодро ответил Гошка. — А ты чего такая кислая? Наверное, жалеешь, что не пошла вчера со мной на концерт?

— Жалею, — чтобы отвязаться, пробормотала я. И не выдержала, спросила: — Ну и как? Красков был на высоте?

— Спрашиваешь! Как всегда.

— Странно, — удивилась я. — Впрочем, он профессионал.

— Ты о чем, Оль?

Я опомнилась, сообразив, что размышляю вслух. Не рассказывать же Гошке про твой развод и настроение в связи с ним.

— Да, слушай! Сейчас прочел в Интернете, что Красков развелся с женой. Прикинь!

Я пожалела тебя: никуда не скрыться от пристальных взглядов, следящих за каждым твоим шагом. Вот она, публичная жизнь.

— Сколько они вместе прожили? Лет двадцать или больше? — продолжал сплетничать Гошка.

Я рассердилась:

— Это их личное дело, ты не считаешь?

Юноша удивился:

— Ты чего, Оль?

И действительно, чего это я? Обычно с удовольствием поддерживаю разговоры о тебе, а тут взбеленилась. Мне бы благоразумнее замолчать, так нет!

— Не даете человеку жить! Оставьте в покое хотя бы сейчас, когда ему и без того худо!

Немудрено, что Гошка обиделся. Он быстро свернул нашу странную беседу:

— Ладно, Оль. Ты не переживай так. Я пришлю тебе статью, хорошо? Ну, пока.

Потом я мучилась угрызениями совести. Зачем опять обидела парнишку? Однако впечатления прошедшей ночи были столь сильны, что тотчас вытеснили все иные. Я не вынесла тоски и вопреки решению достала твой диск, вставила в музыкальный центр. Слушая, свернулась в кресле и снова заплакала. Вспомнились вдруг слова бунинской Натали: «Разве бывает несчастная любовь?.. Разве самая скорбная в мире музыка не дает счастья?» Далее герой рассказа подтверждал: «Нет несчастной любви». Да, грех роптать. Судьба преподнесла мне такой подарок: любовь к тебе! И еще более расщедрилась — на миг пересекла наши линии. Это и есть мое счастье! Такое мучительное, горестное, безнадежное счастье…