Верь мне и жди - Ольга Тартынская (2009)

Потом я узнала, что она всю жизнь тащит на своих плечах мужа и дочь, которая причинила ей в свое время немало горя. Уходила из дома, в пятнадцать лет жила со взрослым человеком, презирала родителей. Теперь-то, конечно, она выросла, вышла замуж, родила ребенка. Лида по-прежнему помогает ей, и отношения постепенно наладились.

Итак, в доме появилась Лида, и я стала еще осторожнее. Никто не догадывался о моем тайном пороке, даже девчонки ничего не поняли, когда мы встретились в очередной раз на нейтральной территории.

Мы сидели в вегетарианском кафе на Кузнецком. Немного перекусили, потом пили чай-кофе. Я не стала заказывать шампанское, боялась, что не смогу вовремя остановиться. Все как всегда, только Шурка вдруг попросила:

— Оль, у тебя для нас пригласительные найдутся на Колин концерт в Кремле?

Я смутилась:

— Пригласительных у меня нет, но я спрошу у Коли, когда он вернется.

— Нам со Славиком! — вставилась Катя.

Они немного поспорили и решили, что обойдутся без Славика.

— Ты, конечно, будешь на концерте? — хором спросили подруги.

Я не могла признаться, что не знаю, позовешь литы меня на кремлевский концерт. На клубные выступления не пускаешь, даже запрещаешь приезжать, говоришь, что буду мешать.

Только теперь я поняла, что с тех пор, как мы вместе, я ни разу не видела тебя на сцене! Однако девчонкам ответила уверенно:

— Конечно, буду.

Мне до невозможности захотелось выпить вина. Я помялась, потом спросила как бы между прочим:

— Интересно, а спиртное у них подают?

Катя глянула в меню:

— А что тебя интересует?

— Я бы глоток шампанского выпила.

— Есть.

Я заказала, строго-настрого запретив себе делать повторный заказ. Девчонки не увидели в этом ничего особенного. Бывали времена, когда мы пили основательно, по-студенчески, но тогда мы пили для веселья, от радости жить.

Я постаралась растянуть удовольствие. Когда бокал опустел, ощутила некоторое беспокойство. По счастью, девчонки уже насиделись и решили немного пройтись. Мы расплатились и вышли. До вечера я больше не вспоминала о вине. Но, вернувшись домой, в идеально чистую квартиру, напоминавшую реанимацию, я поняла, что не смогу прожить вечер без его помощи.

К тому времени у меня из осторожности выработались кое-какие навыки: я сама выбрасывала пустые бутылки в мусоропровод и, прежде чем пить, отключала телефоны. А то стоило мне достичь определенного градуса, как появлялось непреодолимое желание позвонить тебе и много-много говорить. Это было страшно. Тогда бы ты все понял. А еще страшнее было то, что я несколько раз порывалась звонить Гошке. Вот уж чего нельзя было делать ни в коем случае! Пока он не знает моих координат, можно быть спокойной, что не позвонит и не появится. А узнает, примчится, а я вот такая… слабая? Нет-нет!

Так я обманывала сама себя. Приняв меры предосторожности, я доставала бутылку шампанского и выпивала ее. После бутылки обычно засыпала, а на следующий день все заново: днем держусь, а к вечеру срываюсь. И так больше месяца. Более всего я боялась, что ты застанешь меня врасплох. Ты никогда не звонил, чтобы предупредить о возвращении: это ограничивало бы твою свободу. Не зная точного времени, я должна была находиться в постоянной готовности. Это немного отрезвляло. И еще желание хорошо выглядеть, когда мы увидимся после долгой разлуки. Я очень надеялась, что твое возвращение излечит меня от тайного порока. Так и получилось.

Ты вернулся однажды к вечеру. По счастью, я не успела пригубить вина. И что удивительно: я тотчас забыла о нем. Ты не заметил во мне никаких перемен — по крайней мере ничего не сказал и не дал знать иначе. Возможно, ты так был наполнен впечатлениями, энергией, весельем, что все остальное было не важно. Да и некогда было: на следующий же день ты с головой ушел в подготовку кремлевского концерта.