Любовь как в кино - Виктория Тим (2017)

Victoria Van Tiem

LOVE LIKE THE MOVIES

Печатается с разрешения автора и литературных агентств The Bent Agency и Andrew Nurnberg.

© Victoria Van Tiem, 2014

Школа перевода В. Баканова, 2016

© Издание на русском языке AST Publishers, 2017

Глава 1

Почти тридцать лет. Успех и расцвет

Когда мне было девять лет, я уволила маму. Так и написала на листке бумаги красным фломастером: «Уволена!» А рядом нарисовала цветок и лягушку. Вообще-то, получалось, что цветок увольняет лягушку, а слово написано над ним в пузыре, как делают в комиксах. Но внимательный глаз мог бы заметить, что на шее у лягушки – любимые мамины бусы.

Это был мой дебют в карикатуре.

Как ни печально, рисунок не привлек ее внимания. Вместе с другими он угодил в кухонный ящик. Туда же попал и пингвин, которого я копировала с фотографии, и кошка, над которой я корпела целую неделю, и даже бабочка, под которой мой учитель подписал: «Великолепно! Настоящий талант!»

Сегодня мне не нужно придумывать, чем привлечь внимание мамы. Сверкающий бриллиант на пальце левой руки гарантирует его. Мой Брэдли, что называется, блестящая партия. Он – мускулистый блондин с изысканными манерами, который хочет на мне жениться.

Скоро я стану миссис Кенсингтон Коннорс. Вся трепещу, как подумаю об этом.

Только почему я так нервничаю? Брэдли замечает, что я любуюсь кольцом, ободряюще улыбается и, взяв меня за руку, открывает входную дверь. Он знает, как важно для меня мнение семьи и как мне не терпится наконец показать им кольцо и начать подготовку к свадьбе.

Проходим на кухню, где мама и Рен вместе творят кулинарные чудеса. Тошнотворно-сладкий запах выпечки бьет в нос. Пытаюсь игнорировать знакомое неприятное чувство. Из уверенной в себе женщины двадцати девяти лет в одно мгновение я превращаюсь в подростка, отчаянно жаждущего их одобрения.

– Привет! – говорю я, нервно улыбаясь.

Брэдли целует маму в щеку и машет рукой Рен. Потом подмигивает мне и направляется в гостиную, где папа и Грейсон обсуждают какие-то медицинские проблемы так громко, что я слышу обрывки их диалога.

Мама ставит миску с тестом на стол и вытирает руки о фартук.

– Смотрите-ка, кто к нам пришел! Нечасто мы ее теперь видим, правда, Рен? – говорит она таким тоном, будто я случайная гостья, а не выросла в этом доме.

– Привет, мам.

Мама подходит и обнимает меня, но объятие совсем легкое. Она в одном из своих платьев-футляров а-ля Жаклин Кеннеди, в нарядном фартучке с цветами и оборочками, а Рен… Ох, да у нее почти такой же фартук! Вместе они смотрятся как одинаково одетые мать с дочерью. Чувствую укол ревности. Так и хочется крикнуть невестке: «Заведи собственную маму!» Но я знаю, что мать Рен умерла, когда та была совсем маленькой, и я вроде как должна отнестись с пониманием.

– Привет, Кенсингтон. Неплохо выглядишь. – Рен скупо улыбается и не двигается с места. Взгляд ее задерживается на моей новенькой сумке от «Коуч». Той, на которую я так долго копила. – Видела эту модель. Уже, кажется, все их купили. А я положила глаз на новую «Беррберри».

C улыбкой киваю, как бы признавая, что да, она по-прежнему круче меня.

– Так. Ну, посмотрим. Показывай. – Мама указывает пальцем на мое кольцо.

В груди разливается победное чувство. Команде Кензи светят призовые очки. Стыдно признаться, но я веду счет. До сих пор. Хотя никогда не выходила в соревновании первой.

Общий счет на сегодня примерно таков:

Команда Рен: двести семьдесят пять очков.

Команда мамы и папы: и не сосчитать.

Команда Грейсона: ровно сорок пять. Хотя, с тех пор как я с Брэдли, он ко мне не так придирчив.

Команда Кензи: четыре. Включая сегодняшнее.