Последняя жемчужина - Лия Флеминг (2017)

Грета, оступаясь, натянула на себя одежду, затем сунула ночную рубашку, туалетные принадлежности и шкатулку с украшениями в сумку. Ее перчатки, капор и теплое пальто были в холле. Оставшееся место в сумке она забила чулками и бельем.

Эбен был полностью одет: на нем был его рабочий темный костюм и длинное поношенное пальто, которое раньше она никогда не видела. Он ждал ее на нижней площадке лестницы, от нетерпения переступая с ноги на ногу.

– Скорее, нам еще долго идти до станции! – подгонял он жену.

Словно сомнамбула, шла она в темноте по лендалскому платному мосту, но все же достаточно ясно осознавала, что они, оставив за спиной все, о чем мечтали, ушли через заднюю дверь магазина подобно ночным ворам. Она слышала, как часы на Кафедральном соборе пробили четыре часа утра, и ей стало так горько!

Почему Эбен не предупредил ее заранее? Он не верил в то, что она не проболтается? Слава Богу, она сходила проведать свою мать два дня назад. Точно так же поступали их соседи в Уэлмгейте, когда не могли заплатить за жилье. Они теперь преступники? Может, он так и планировал, чтобы этот побег стал для нее неожиданностью? Неужели она уезжает из родного города, покидает свой дом, своих родных, только по его прихоти? Должно быть, проблемы у них серьезнее, чем она думала. Он этим ее спасает или себя? Несмотря на все странности их брака, она верила, что он это делает для них обоих. Мать ничего не знает об их долгах, и ее не станут привлекать к расследованию, но каково ей лишиться и второй дочери? Сможет ли она это пережить? В голове Греты кружился хоровод мыслей, пока они, придя на вокзал, направлялись к билетной кассе.

– Ты пойдешь за билетами, а я посторожу наш багаж, – сказал Эбен, подняв воротник пальто и пониже надвинув шляпу на лицо.

Она взяла два билета в один конец до Ливерпуля через Лидс. Они сели в вагон второго класса и не раздвигали занавесок на окне, пока поезд не оставил позади платформу, медленно уползая в сумрак раннего утра.

Грета украдкой в последний раз посмотрела на сереющие башни Кафедрального собора, отгоняя страх при мысли, что она и Эбен, подобно ворам, бегут под покровом ночи. Он ведь наверняка знает, что делает, решаясь на столь радикальный шаг. Стало быть, выбора у них не было. Она должна верить в это, и все же в глубине ее души засела заноза сомнения. Не было ли чего-то еще, о чем она не знала, чего-то такого, что вынудило его поспешно сбежать?

Задержка в порту Ливерпуля не была чем-то экстраординарным, но заставила Эбена покрыться потом. Он заполнил декларацию, в которой указал цель поездки, предъявил билеты, но их судно еще не прибыло, так что до его прихода их разместили во вполне пристойном номере гостиницы.

Порт был забит буксирами и трансатлантическими грузовыми кораблями. Эбена предупредили о возможности кражи багажа носильщиками, но, поскольку с ними была только ручная кладь и то, что было на них, вряд ли это могло с ними случиться. Пока они ожидали посадки на корабль, Маргарет предложила пройтись по магазинам, чтобы купить новое белье и предметы первой необходимости.

Эбен просмотрел газеты, но пока слухи об их бегстве от банкротства не просочились в йоркширскую прессу. Довольно скоро заметка об этом появится в «Йорк геральд», но к тому времени они, надеялся он, уже будут пересекать Атлантический океан, находясь вне британской юрисдикции. Чтобы перестраховаться, он не стал поправлять клерка, ошибочно записавшего его фамилию как Стрингер вместо Слингер. Кроме того, он на несколько лет уменьшил их возраст, а жену зарегистрировал под именем Энни Стрингер. Она об этом не будет знать, и ей это не повредит.