Желтый бриллиант - Тамара Перова (2017)

Он открывает входную дверь в свою квартиру. Недалеко, метров через десять, еще одна дверь. Там живут соседи, но встречаются они очень редко, раз в год, не чаще. Соседка пытается открыть дверь, замок не слушается. Соседка с надеждой смотрит на Олега. Господин Сикорский ставит в угол «лыжные» палки и уверенно идет не помощь слабой женщине. Он — большой специалист по дверным замкам. Оказалось, что женщина пытается засунуть в замочную скважину другой ключ. Женщина радостно улыбается. По виску течет капелька пота. Она удивленно смотрит на соседа.

— Вы на лыжах катались? Летом?

Олег смеется.

— Так, слегка, в Альпах, на одних палках!

— Это как? Расскажите!

— А Вы приходите пить чай, у меня — швейцарский шоколад и миндальное печенье.

Через два часа Олег Борисович и Мария Ивановна пили чай в большой гостиной, в квартире Сикорского. Оба не знали, о чем говорить, но оба знали, чего им хочется. Оба были свободны. Он — очень богат, она — очень бедна и беззащитна. У нее был сын-подросток. С ее точки зрения — минус. С его точки зрения — плюс.

Олег рассказывал про свой дом в Санкт-Морице, про горы, про «лыжные» палки, про эдельвейсы. Мария удивлялась: «Неужели так бывает в жизни?» Мария жила в этой квартире на куриных правах. Конечно, она — москвичка! «Какое счастье, как будто, кроме Москвы, в России и жить негде», — подумал Олег Борисович и вспомнил набережную канала Грибоедова.

Мария Ивановна продолжала:

— У меня прописка у родителей, в Зюзино, в двушке панельной. Но там — сестра с двумя детьми и мужем. Мария характерно щелкнула пальцами под нижней скулой. Мама с папой — старички, уехали в деревню, в Тульскую область, «на шею» к тете Дусе. И детей на лето туда же кидают!

— Бедная Тетя Дуся! Какая «шея» такое выдержит?

— А мне Аделия Сидоровнва не разрешает Леончика в Тулу забрасывать. Деревня портит детей! И к себе на дачу не пускает. Все-таки — подросток. Велосипеды, дружки! У нее цветы кругом! Вот Леончик — все лето в Москве!

Олег Борисович подумал: «Если у Леончика есть мама, бабушка, свекровь мамы, значит, должен быть и папа».

— А что отец Леона думает по этому поводу?

— Отец? Да, я его уже пять лет не видела! А Леончка, Леонида, это Аделаида переименовала, для интеллигентности. Ее саму Евдокия зовут, Дунька!

«Сколько ненависти, обиды, презрения — в одной фразе, в одном слове "Дунька"! Сколько страсти!» — подумал Олег Борисович. Ему стало интересно.

— А сама Аделаида Сидоровна кто? Профессор филологии?

Мария Ивановна неожиданно весело засмеялась.

— Много хотите. Она из тверской деревни около Завидово. Знаете, охотничье хозяйство, туда на охоту…

— Да кто же не знает Завидово!

— Как «гости» приезжают, всех девок из ближних деревень на прислугу собирают. Осмотр там очень строгий, врачи разные, кровь на анализы берут, манерам правильным учат.

— Да. — глубокомысленно произнес Олег Борисович. — И Дунька вышла замуж за одного из охотников. Угадал?

Мария Ивановна захлопала в ладоши.

— А кто теперь — этот охотник?

— Его больше нет. Он был заведующим Отделом культуры, или образования. Член ЦК КПСС. Когда началась «перестройка», он ничего не принял, даже телевизор не смотрел. А когда Союз развалился, ГКЧП, и прочее. Да Вы все знаете, он уехал на дачу, неделю лежал, врачей не подпускал… Аделия потом все радовалась, что дачу сумела вовремя «на себя переписать и закрепить».

Олег Борисович слышал много подобных историй.

— Мария Ивановна, да ну ее, эту Аделию, к лешему! Вы-то чем занимаетесь?

Мария Ивановна покраснела.