Желтый бриллиант - Тамара Перова (2017)

На двери машины написано — «Такси Щелыково». Николай Александрович испуганно замахал руками. Таксист, поехал дальше. «В деревне — такси! Да, отстал я от жизни, — печально подумал Николай Александрович. — Почему? Что со мной произошло? Где я был все это время?» Заболела голова. В черном зимнем костюме в июньскую теплую погоду ему было очень жарко. И еще. Ему было очень страшно. Он стоял на обочине почти час и не мог перейти дорогу. Наконец, машина новой незнакомой модели, с очень стильным дизайном, притормозила. Николай Александрович, как испуганный лось, бросился бежать через дорогу. Хорошо, что в левом потоке тоже притормозили. Николай Александрович кубарем скатился с невысокой насыпи дороги и сел на землю. Кругом высокая трава, кустарники, огромный куст репейника. Он так сидел до тех пор, пока не понял, что угодил в муравейник. Маленькие вечные труженики, искусали разрушителя их многолетних трудов. Они были абсолютно правы!

Николай Александрович встал, отряхнулся, изловил, как мог, этих настырных букашек и пошел искать дом № 32.

Деревня почти не изменилась, только стала более ухоженной. Перед домами — цветы, декоративные кустарники. Почти к каждому дому ведет укрепленный гравием подъезд. Недалеко от дороги открылся магазин. Этакий мини-супермаркет. Николай купил хлеб, колбасу, кусок белорусского сала, коробку чайных пакетиков и две бутылки водки. Когда он вышел из магазина, его как «током ударило». Июнь месяц. Сейчас на даче Татьяна, Артемка, может быть Васька или Лида! Ладно, продукты не пропадут, а водка — это его лекарство. Пересохло горло, ему невыносимо захотелось пить. Николай Александрович вернулся в магазин, купил литровую бутылку «Аква минерале» и тут же, в магазине, выпил. Продавщица, кавказская женщина лет сорока, спросила:

— Чего, не здешний, ищешь кого?

Николай Александрович смутился, как-то оробел.

— Да, я, того, в дом 32 иду, это — там, за спортивной площадкой.

— Да, за площадкой, стоит такой дом. Красивый!

Продавщица с любопытством, даже с опаской разглядывала неизвестного. Худой, почти лысый беззубый человек, с беспокойными, бегающими глазами, в черном костюме — среди лета, вызывал у нее подозрение и испуг. Она два года работает здесь, но ни разу не видела этого человека. От выпитой воды, теплого костюма и, прежде всего, от впечатлений, еще непосильных для его психики, у Николая Александровича дрожали руки, по лицу текли струйки пота.

— Тебе, зачем дом 32 нужен? Там давно никто не живет.

Продавщица — первый, совсем посторонний, незнакомый человек, с которым он разговаривал сам, без помощников и защитников. Последние почти три года ужаса и страданий, в беспамятстве, Николай Александрович провел рядом со старой матерью и женщиной из «Социальной службы», в маленькой квартире. Даже район, где он обитал, волею обстоятельств был пуст, безлюден и готовился к сносу.

Заикаясь, он, начал говорить:

— Раньше в этом дом, жил мой друг, ученый. Физику преподавал в институте. Я из другого города приехал, хотел навестить коллегу. Он, что, уехал куда?

Продавщица всплеснула руками.

— Так, ты ничего не знаешь? Ай-яй-яй! Ты, точно, знакомый? А то сейчас много разных людей ходит, все выпытывают, выспрашивают. Кому — работа нужна, кто купить или продать чего хочет! А этот, твой друг — так он жену свою бросил. С молодой женой или любовницей на юг куда-то укатил. Жена, говорят, от горя сильно болела, чуть не умерла! Она сюда ни разу не приезжала. Сынок их, кажется, в первое лето приезжал. Мы еще строились. Садовник, узбек, долго жил. А теперь — два года никто не появляется. Да мы уже магазин открыли, когда узбек уехал.

Николай Александрович, задумался.

— Дайте мне большую бутыль воды, подешевле. И пошел по направлению к дому № 32.

— Тебя, как звать-то? — крикнула вслед продавщица.

— Николай. Колей меня звать!