Рожденная заново - Мари Фишер (1994)

Юлия с большим усилием подавила в себе желание защитить Пьера. Она сказала себе, что речь идет сейчас не о нем, а о ней и ее существовании. Значит, она будет молчать и даст возможность доктору Лоймейеру насладиться своим злорадством.

— Безусловно, вам пришлось понести определенные финансовые потери, — сказал он с притворным сочувствием.

— Нет, нет. При заключении договора я настояла на выплате аванса.

Он с удивлением поднял брови.

— А разве вы не считаетесь самостоятельным агентом по продажам?

— Это так и есть.

— В этом случае не принято выплачивать что-либо. В работе с «Энклав» вам не придется рассчитывать на подобное.

— Конечно, нет. Но ведь «Энклав» — это фирма, чья платежеспособность не вызывает сомнения.

Его брови поднялись еще на один миллиметр.

— Это означает, что вы с самого начала сомневались в «Насель»?

Она помедлила с ответом.

— Нет, собственно говоря, нет по крайней мере, сознательно — нет.

— Но какие-то тревожные сигналы все же были, да? — Его брови вернулись в прежнее положение. — Но тогда, дорогая госпожа Пальмер, вы должны были бы навести справки, потребовать банковские выписки и заставить показать места изготовления готовой продукции.

Юлия посмотрела на него своими красивыми глазами и одарила его скромной извиняющейся улыбкой.

— Вы совершенно правы, господин доктор. Я должна была все это сделать, но упустила это из виду. Пожалуй, можно сказать, я соблазнилась.

— А что теперь делает этот молодчик? Объявил себя банкротом?

— Я этого не знаю, доктор Лоймейер, и мне это не интересно. Гораздо важнее для меня найти понимание у моих заказчиков.

— Вы скорее добьетесь этого, если сможете доказать, что этот сомнительный граф будет соответственно наказан. Это звучит довольно жестоко, я признаю это, но соответствует фактическому положению дел. В нашем ремесле нет места для подобных ветреных голов.

— В этом вы абсолютно правы, — подтвердила Юлия кротко, как овечка, подумав при этом: ветреная голова — это, конечно, так, но графом он был и остается. И говорить о мошенничестве тоже нельзя. В конце концов, он ведь ничего не заработал на этом.

Доктор Лоймейер постучал кончиком своей позолоченной ручки по столу.

— Почему вы, собственно говоря, расстались в свое время с «Про Фобис»?

Юлия ожидала этого вопрос и сейчас ответила без обиняков:

— Просто так получилось. Так развивались события. Иногда находишься в такой ситуации и думаешь, так будет оставаться всегда. Но потом оказывается, что это не так. У меня было очень хорошее сотрудничество с фирмой, и я нехотя рассталась с «Про Фобис».

— Личные дела?

— Да, можно так сказать.

— Госпожа Пальмер, — сказал доктор Лоймейер, — вы производите впечатление очень знающего человека.

Юлия благодарно улыбнулась ему.

— Если с самой ранней юности работаешь по специальности, то волей-неволей становишься знатоком. У меня сложился очень хороший круг клиентов. Могу сказать без преувеличения, что я уже многие годы поставляю повсюду в лучшие магазины, можно сказать, в лучшие из лучших.

— Я полагаю, что у вас с собой есть список клиентов.

— Да, конечно. Но я не хотела бы показывать его до того, как мы заключим договор.

— Вы вдруг стали такой недоверчивой? Но с графом вы такой не были.

— Это был урок, который сделал меня более осторожной. Впрочем, «моим графом» он никогда не был. Что касается данных, он их также не требовал.

— И вместо этого сразу же заплатил?

— Да.

— Очень необычный поступок. Не следует ожидать такого от «Энклава».