Рожденная заново - Мари Фишер (1994)

— Но я совсем не чувствую себя уставшей.

— И все-таки, госпожа Пальмер.

— А сколько сейчас времени?

— Половина второго.

— Меня оперировали сегодня утром?

— Нет. Вчера. Но хватит вопросов. Вам вредно разговаривать. Лучше отдохните.

— Я попытаюсь это сделать, сестра.

— Ну и хорошо. Я посижу около вас.

Вздохнув, Юлия вытянулась. «Итак, я лежу в клинике профессора Келлерманна в Альгаузских Альпах. Я окружена заботой и вниманием. Все хорошо, никаких оснований для паники».

Проходили минуты, часы, дни. Обычно Юлия спала глубоко и крепко, и когда просыпалась, чувствовала себя свежей и отдохнувшей. Но иногда сон был тревожен, в голове начинали вертеться вопросы: что привело ее сюда? Как же она все-таки решилась на эту подтяжку?

Когда приходил профессор Келлерманн, ей меняли повязки, но не разрешали ни смотреть в зеркало, ни даже дотрагиваться до лица.

— Терпение, моя дорогая! — уговаривал ее профессор. — Следуйте моему совету: хотите справиться с жизненными проблемами — наберитесь терпения. Мудрые женщины ничего не делают наспех.

Сестра Хайдрун или кто-нибудь из ее коллег давали Юлии пить уже не через соломинку, а из чашки с носиком. Они водили ее в туалет и мыли.

К ней никто не приходил, никто не звонил ей, ведь она никому не сказала, куда отправляется «на отдых». Ей не хотелось даже слушать радио. Юлии казалось, что оно пищит слишком назойливо. К тому же она физически была не в состоянии настроить радио на определенную радиостанцию и должна была бы довольствоваться только тем, что нравилось дежурному радиоцентра клиники. Поэтому она предпочитала вообще отказаться от радио.

В клинике у Юлии было много свободного времени. Она не могла вспомнить, чтобы у нее когда-нибудь было столько. Ей всегда казалось, что она мчалась по жизни не переводя дух. В последние годы ей удавалась даже такая премудрость, как накраситься, едва глядя на себя в зеркало. Она заранее знала, что ее вид не доставит ей удовольствия и внутренне как бы отрешалась от своего облика.

Когда же это началось? Она была такой красивой девочкой. Нет, нет, в этом она была уверена! Она видела себя той девочкой: длинноногая, с каштановыми волосами, с темно-голубыми глазами, которые Роберт называл «фиалковые глаза». Ах, как давно это было!

А еще раньше, когда она была просто маленькой Юльхен Хайнкес, все ее боготворили: отец, простой человек, ни в чем ей не отказывавший, и мать, часами просиживавшая за швейной машинкой, чтобы сшить для дочери красивые платья, которые они никогда бы не смогли купить в магазине. Юлия всегда была одета как куколка. Даже в джинсах или комбинезоне она выглядела такой модной и очаровательной, как будто ей предстояло идти не на площадку для игр или в школу, а прямо на демонстрационный помост.

Правда, ее сверстники частенько издевались из-за этого над Юлией. Но их насмешки ничего не значили для девочки.

— Вы просто завидуете! — говорила она в ответ на обидные реплики и гордо откидывала головку назад так, что только разлетались ее блестящие локоны.

И это было ее твердое убеждение. Оно-то и делало Юлию совершенно неуязвимой. Она всегда была самая красивая, в каждом классе и в каждой группе. Намного элегантнее, чем кругленькая Аннелорэ — дочь владельца фабрики, которая могла позволить себе все, но всегда одевалась безвкусно.

Но было бы несправедливо утверждать, что вокруг Юлии были только зависть и насмешки. Совсем наоборот! Ее всегда любили. Ведь она собственно никогда никого из себя не корчила. Быть красивой означало для нее нечто само собой разумеющееся, а умение красиво одеваться входило в это понятие. Она никогда не могла понять, как это люди могут не обращать внимания на свою одежду. Платье нужного силуэта, жакет подходящего цвета даже из неприметной девушки могли сделать чудо! Даже при помощи красивого шелкового платка можно было устроить волшебство!