Папины дочки - Тасмина Перри (2010)

— Так это и есть Серена Бэлкон! Я так много слышала о вас. Добро пожаловать в мой дом, — сказала Хэрриет. Голос у нее был тонкий и высокий. — Мне понравились работы вашей сестры, я видела фотографии, опубликованные в «Вог». Венис очень талантливый дизайнер. Надеюсь, она все-таки когда-нибудь начнет свой бизнес здесь, в Нью-Йорке.

Серена любезно улыбнулась в ответ, но почувствовала укол зависти. Все говорили о таланте Венис и ее необычайном понимании стиля. Ее кенсингтонский дом считался образцом дизайнерского искусства и верхом оригинальности, а тут еще и фотографии появились в «Вог», в журнале, который, по мнению Серены, был ее единоличной вотчиной, и она не собиралась уступать позиции даже старшей сестре.

— Я так рада, что вы приехали вместе с Майклом, — продолжала Хэрриет, поцеловав Саркиса в щеку. — Он мой самый лучший друг.

* * *

Но как ни старалась Хэрриет скрыть правду, ее нельзя было не заметить — она вовсе не радовалась тому, что Майкл привез Серену. В понедельник в салоне Федерика Феккайя она услышала новость: Майкл завел себе любовницу, какую-то девицу-модель, — тогда-то и решила пригласить их обоих на вечеринку. С тех пор как Хэрриет развелась с Дэниэлом Флетчем, она начала присматривать кандидатуру на роль очередного мужа — четвертого. Майкл Саркис показался ей весьма подходящей фигурой: здоровый, богатый, сексуальный. Как только на страницах «желтой прессы» появились статьи о его новом романе с молоденькой англичанкой, Хэрриет захотела взглянуть на нее. Да, Серена была хороша собой, свежа, но, по мнению Хэрриет, это был обычный тип британской женщины, холодноватый и блеклый, сродни принцессе Диане. Хэрриет знала, что Саркису нравятся яркие, раскованные в постели, страстные женщины. Вряд ли эта снегурочка с туманного острова продержится возле него больше двух недель.

Хэрриет решила воспользоваться хорошо отработанной тактикой и рассадить Майкла и Серену за столом по разным местам. Причем последней она определила место между своей лучшей подругой Кортни Катц, посвященной в ее планы, и Гэри Беккером, пластическим хирургом, обслуживавшим многих звезд и искренне восторгавшимся природной красотой Серены. Но Хэррриет недоучла многолетнюю выучку Серены, приобретенную во время отцовских приемов, когда ей приходилось часами поддерживать беседу с неприятными или враждебно настроенными людьми. Теперь она сумела бы выдержать любое испытание, даже если бы ей случилось обедать с монахами ордена траппистов. Она умело вела обычную светскую беседу, непринужденно отвечала на вопросы и время от времени поглядывала на Майкла, сидевшего на другом конце стола между Хэрриет и элегантной шестидесятилетней дамой. Хэрриет не спускала глаз с Серены и следила за каждым ее движением.

Но наконец подали десерт, а затем хозяйка поднялась из-за стола и объявила:

— Кто хочет кофе, пожалуйста, проходите в студию.

— Пойдемте? — предложил Серене Гэри Беккер, галантно ухаживавший за ней во время ужина. Он был очарован Сереной и поражен тем, что впервые встретил женщину, которая не нуждалась ни в какой косметической коррекции. Гости неспешно проходили в студию, огромную комнату с мягким освещением, заставленную кожаными танкетками, диванами и шкафами с книгами.

Серена с интересом прошлась вдоль полок и провела пальцем по новеньким корешкам. Книги в кожаных переплетах ручной работы, редкие издания по искусству и архитектуре, серия «Пингвин классик». Нет, эта библиотека не имела ничего общего с собранием Хантсфорда. Там книги умели ценить и читать, а здесь они были всего лишь дополнением к интерьеру, одним из выгодных дизайнерских решений. Никто скорее всего даже не открывал их. Серена прошла в следующий зал, сплошь заставленный французским и английским антиквариатом. Странно, с чего она взяла, что нью-йоркские квартиры тесные и компактные?