Знак расставания - Лиз Райан (2003)

Компания «Шваб» приобрела авторское право на продукцию Чима. Таково было решение суда, и Бен чувствовал, что его душа словно раскалывалась надвое, когда обнародовали это заявление. Ничего не говоря, он анализировал суммы штрафов, наложенных на него за нарушение контракта; штраф Эмери из-за их сговора; запрещение, наложенное на Эмери за использование музыки вновь, если он не был готов выкупить права по полной стоимости. Музыка эта стала причиной для обсуждения во всем мире. Если бы только для славы Бена — это теперь стоило целое состояние!

Вот так и чувствовали себя люди, преследуемые папарацци? Как будто украдена какая-то бесценная частичка души? Незаменимая частичка!

Фанаты и репортеры не оставляли Бена в покое, толпа «съедала» Рани и Диву. Незаметно Тхан проводил Бена до машины и увез домой.

Вскоре приехал Эмери. Он был бледен из-за постоянного волнения, но поведение его было резким.

— Воры, пираты, гангстеры! — Он бушевал, попивая виски, он был полон гнева. — Они ограбили тебя, Бен, просто ограбили!

Бен налил себе водки и слегка улыбнулся:

— Да. Но взгляните на это с другой стороны. Теперь все знают об Эмери Чиме. Рекламы оказалось намного больше, чем вы ожидали.

Эмери наполнил бокал виски:

— О да. Мы успешно вышли из этого дела. Штраф ничего не стоил для нашей компании. Но дело не в деньгах, Бен!

— Что вы собираетесь делать теперь? — спросил Бен.

— Что я могу сделать? Если я начну оспаривать приговор, в глазах публики я буду выглядеть занудой и, возможно, потеряю большие деньги. Общественная симпатия постепенно растает. Так что лучший выход — принять все это достойно! — Эмери приподнял бровь и взглянул на Бена глубокомысленно: — Я бы «подавал» тебя как борца, Бен.

— Я боролся бы, если бы не чувствовал, что моя музыка растерзана на клочки… Это ведь самое приличное, что я когда-либо написал! — воскликнул Бен.

— Это — намного больше, чем просто приличное! Это превосходно, и нельзя позволить, чтобы они отобрали ее у тебя, — сказал Эмери.

— Она вообще не принадлежала мне, так и сказали. — Бен выпил водки и сморщился так, будто это была кислота.

— Она еще будет принадлежать тебе когда-нибудь. В девяностых, надеюсь. Ты напишешь новые произведения, теперь ты уже знаешь, как это делать, — сказал Эмери.

— Да, умею и напишу, как только истечет этот мерзкий контракт! — заявил Бен.

Эмери нахмурился.

— Когда ты начал заниматься всем этим? — спросил он.

Бен задумчиво посмотрел на Эмери: он теперь стал очень хорошим другом и имел право знать.

— Я начал заниматься «всем этим», будучи еще очень молодым, и «Седар» была тогда очень уважаемой компанией. Я тогда не мог позволить себе иметь адвоката, и мы даже не слышали о компании «Шваб», — сказал Бен.

— Мы? — переспросил Эмери.

— Да, я и молодая девушка, мой менеджер в то время, — сказал Бен.

— Девушка? Я надеюсь, ты имеешь в виду женщину с опытом делового общения? — спросил Эмери.

— Нет… ну, в общем, да. Я просто хочу сказать, что у нее была деловая хватка, хотя и не было опыта. Ей было всего лишь девятнадцать лет, — сказал Бен.

— Девятнадцать? Господи! — Эмери вытаращил глаза.

Он был настолько изумлен, что не мог произнести ни слова.

— Дорогой мой, не путай деловые отношения с личными! — воскликнул Эмери.

— Хорошо, но все мы делаем ошибки, — заметил Бен.

Эмери улыбнулся, потягивая виски, чувствуя, что гнев постепенно стихает.

— Я согласен. Требуется зрелость, чтобы признать ошибку. Стоила ли игра свеч?

Некоторое время Бен хранил молчание, задумчиво крутя прядь волос.

— Она не совершала ошибки. Я совершал… — сказал он.

— Да? — Эмери был вдовец, без детей. Но кое-что в тоне Бена пробудило в нем отеческое беспокойство.

— Она во всем старалась только для меня, а я позволил ей уйти. Вот в чем моя ошибка, — вымолвил Бен.

— Почему? — спросил Эмери.