Семья - Тони Парсонс (2009)

С шестнадцати лет, после окончания школы, братья стали таксистами, только Паоло — после прохождения курсов вождения — водил черное лондонское легковое такси, а Майкл — микроавтобус. Это продолжалось десять лет — пока они не скопили достаточно денег, чтобы взять ссуду в банке.

После этого они открыли автосалон на севере Лондона и начали торговать в нем импортными итальянскими моделями. Они покупали по предварительному заказу небольшие партии машин в Турине, Милане или Риме, затем сами переправляли их в Англию (что было дешевле), здесь сами же переставляли руль на правую сторону. Или же покупали подержанные автомобили в маленьких провинциальных английских городках, вроде Айлингтона, Кемдена или Барнета. Их наискромнейший автосалон был украшен вывеской «Братья Бареси», над которой весело развевались зелено-бело-красные итальянские флаги.

Оборот у них был хорошим, по крайней мере достаточным для того, чтобы каждый мог содержать семью, хотя — как и многие мелкие бизнесмены — они постоянно жаловались либо на то, что мало работы, либо (смотря по обстоятельствам) на то, что они не могут с ней справиться.

В данный момент торговля шла вяло, и Майкл занимался тем, что рассматривал фотографии своей дочери Хлои, разложив их на бампере «Феррари Модена». Надо сказать, что женитьба на Наоко существенно успокоила Майкла, а рождение Хлои, по наблюдениям Паоло, кажется, окончательно его усмирило.

Пока оба брата восхищались последними портретами маленькой принцессы, к ним подошла Джинджер — рыжеволосая секретарша автосалона. Джинджер была замужней женщиной лет за тридцать, и при виде Хлои ее могучие груди (что не преминул заметить Паоло) начали взволнованно вздыматься в мерном, величественном движении.

— Просто потрясающий ребенок! — с восхищением сказала она.

И Майкл в ответ на это гордо улыбнулся, будучи уверен в абсолютной неотразимости своей дочери. Глаза Джинджер затуманились, и она пошла ставить чайник.

— Секретаршам нравится, если у босса есть дети, — сказал Майкл, когда братья остались одни.

Паоло с ним согласился.

— Это доказывает, — сказал он, — что энергетический потенциал босса высок, а орган в полном рабочем состоянии. В общем, что он — хороший хозяин и просто хороший человек.

— Да, — подтвердил Майкл. — От этого они просто дуреют, не правда ли?

Меган плохо помнила все подробности той вечеринки. Рассыпающийся викторианский дом обеспечил приют дюжине медиков-стажеров. В комнатах стоял сладковатый запах травки. Все гости, которых Меган прекрасно знала, изображали из себя людей лет на десять лет моложе, чем им было на самом деле. И эта ужасная музыка, то есть музыка, ей не знакомая.

Начать нужно с того, что с виду он был гораздо здоровее, чем все присутствующие здесь молодые доктора. Он не пил столько, сколько они, и не курил, как они. В разговоре он не придерживался циничного тона, как делали ее сверстники в качестве способа совладать с тем парадом болезней и смертей, который ежедневно проходил перед их глазами.

Он просто стоял — складный, красивый австралийский мальчик, и вежливо улыбался, слушая ту несусветную чушь, которую несли окружающие за изобильными возлияниями.

— Здесь все такие остроумные, — сказал он, и Меган стало смешно.

— Ты так думаешь? Посмотрел бы ты на них на экзаменах.

— Нет, они правда очень остроумные. Разве доктору можно по-другому? Половину из того, что они говорят, я вообще не понимаю. Все эти медицинские термины. Вот тут только что кто-то сказал, что у его пациента НИО.

— Это значит: напился — и откинулся.

Он с ужасом посмотрел на нее:

— Неужели?