Семья - Тони Парсонс (2009)

Их отец находился сейчас в Лос-Анджелесе, куда его вызвали для нескольких кинопроб. Джек Джуэлл не снимался в кино с 1971 года, когда у него была небольшая роль в фильме «Не без брюк» («Удачный контраст со всеми этими надоевшими, несмешными телевизионными сериалами» — писал корреспондент из «Дейли Скетч»). Там он играл ужасного английского террориста. Но англичане никогда не жаловались на Голливуд за то, что там их выставляют в ложном свете.

Пока они дискутировали на тему, звонить отцу или нет, в дверь снова позвонили.

— Это, наверное, мама, — призналась Джессика.

От такого известия Кэт даже вздрогнула.

— Вот видишь, — попыталась оправдаться Джессика, — ты позвонила отцу, а я позвонила маме.

Оливия вошла в квартиру, распространяя вокруг себя аромат Шанель № 5 и Мальборо. В подарок она принесла с собой бутылку красного вина, как будто пришла на званый обед.

— Знаешь ли ты, что в коридоре лежит какой-то ужасный мужчина с косичками на голове? — спросила она Меган, подходя к кровати. — Это, наверное, какой-то бродяга. Может, нам вызвать полицию, чтобы они выставили его вон?

Потом она передала Джессике бутылку и поцеловала Меган в здоровую щеку.

— Ах, детка, что они с тобой сделали! — вздохнула она.

— Пожалуй, я схожу и куплю молока, — мигом собралась Кэт.

Но не успела она спуститься по шаткой лестнице, как Оливия позвала ее по имени. Кэт не обернулась и не стала останавливаться. Оливия, однако, оказалась для своего возраста очень проворной: на высоких каблуках она нагнала Кэт внизу и снова позвала. На этот раз Кэт обернулась и встретилась лицом к лицу с матерью.

По сравнению с тем, какой она ее помнила, Оливия выглядела постаревшей. Боевой раскрас на ее лице был сделан топорно. Сколько времени они не встречались? Пять лет? Точнее, со дня свадьбы Джессики. Но на свадьбе так легко друг друга избегать.

— Ты слишком спешишь, моя девочка, — сказала Оливия.

— Почему бы и нет?

— Разве я не имею права посмотреть на свою собственную дочь?

— Делай, что хочешь. Пусть Меган тебя принимает. А я не желаю сидеть и смотреть, как ты изображаешь из себя заботливую родительницу.

— Ты все еще не остыла. А, между прочим, в один прекрасный день ты сама скажешь мне спасибо. И ты, и твои сестры.

Кэт попыталась улыбнуться.

— С чего бы это?

— Ты просто понятия не имеешь, как другие женщины обращаются со своими дочерьми. — В голосе Оливии появился утрированный пролетарский акцент. Она напустилась на дочь с притворными придирками: — «Ты почему еще не беременна? Когда в конце концов ты станешь матерью? Почему я не вижу рядом с тобой маленьких деточек?» А я избавила вас от всего этого. Дала вам свободу спокойно вырасти.

— А, кроме свободы, ты нам ничего больше не дала?

— Я никогда не была этакой помешанной на внуках мамашей, — упрямо твердила Оливия.

— Нашла время говорить о внуках, когда Меган борется за жизнь своего ребенка.

Внезапно Оливия резко сменила пластинку. Ее накрашенные губы расплылись в ослепительной улыбке, голос стал мягким и вкрадчивым.

— Посмотри на это, как я, — сказала она. — Я позволила тебе и твоим сестрам стать самими собой. Просто быть не может, чтобы ты этого не ценила. Я не стала жуткой мамашей, все самоуважение которой держится исключительно на детях.

Кэт вдохнула идущий от матери запах: смесь духов и табака. Ей показалось, что он ее душит.

— Извини, — сказала она. — Мне нужно купить молока.

Кэт повернулась и переступила через мужчину с косичками, который спал в дверном проходе.

— А чего хотел твой отец? — повысила голос Оливия. — Чего хотят все мужчины? Они выбирают себе красивых, полных жизни девчонок и ждут, что те родят им детей и превратятся в обычных домохозяек. Ты сама с этим встретишься когда-нибудь, Кэт.