Мое сокровище - Тереза Ромейн (2017)

Он никогда не стал бы рассказывать отцу о своей проблеме… если бы только его сердце не разболелось так же, как и руки, – а этого уже не следовало утаивать.

– Ты в этом уверен? – спросил отец. Было очевидно, что он ему не поверил – так же, как еще недавно Одрина. И как поначалу сомневался он сам.

И Джилс принялся объяснять. Он рассказал о том, как во время учебы в университете боль начала возникать от перенапряжения и как возрастала до такой степени, что ее уже невозможно было игнорировать. Причем боль распространялась и на предплечья, а запястья становились такими слабыми, что становилось очень трудно делать чертежи. Он тогда обратился к врачу, но тот предложил лечение с помощью пиявок и гальванического тока, что казалось редкостной глупостью.

Выслушав его рассказ, отец, чуть подавшись вперед, уперся локтями в колени и с улыбкой проговорил:

– Значит, у тебя уже несколько лет болят руки, так?

– Ну да… – Джилс не понимал, чему при данных обстоятельствах мог улыбаться отец.

– Только руки, главным образом – в запястьях, верно? Суставы пальцев, ступни и колени не затронуты?

– Нет, – ответил Джилс.

Отец облегченно выдохнул и заявил:

– Сынок, я не думаю, что это тот же самый артрит, какой был у твоей матери.

Джилс устремил взгляд на свои руки. Словно опровергая отцовские слова, в одном из запястий вспыхнула боль, стрельнувшая дальше, в предплечье.

– Папа, но почему ты так говоришь? Ведь эта боль…

– Послушай меня, – перебил отец. – Так вот, твоя мать каждое утро держала руки в горячей воде и буквально заставляла себя подняться с кровати, потому что ей было больно ступать на ноги. И так происходило каждый день, еще с того времени, когда она была моложе, чем ты сейчас. Слава богу, ни у кого из наших детей нет признаков того же недуга.

– Тогда что же у меня, если не артрит?

– Этого я сказать не могу. Но если боль не распространяется дальше и возникает лишь временами… Возможно, это последствия какой-то травмы.

Значит, это никакой не артрит?.. А он-то уже целых семь лет жил с уверенностью, что смертельно болен. Последствия какой-то травмы… Которая никак не может залечиться? Но как можно повредить руки, делая ими не такую уж тяжелую работу?

– Возможно, ты прав, – сказал Джилс. – Наверное, мне следует обратиться к другому врачу, пока мы будем в Лондоне.

– Да, это будет верным решением. – Отец вздохнул. – Но ты никогда ни о чем не говорил, все эти годы ты молча нес этот груз. Почему?

– Потому что мама была уже серьезно больна. К тому же, когда я приезжал домой, ты был рад моей помощи, и поэтому…

– Джилс, сынок, я был рад видеть тебя, вот и все. – В тусклом вечернем свете печальное лицо отца казалось уставшим. – Наверное, мне следовало бы догадаться… когда после учебы ты не стал работать по полученной специальности. Я должен был понять, что имелась какая-то проблема.

– Главной проблемой было то, что мама едва могла передвигаться.

– Да, но все равно… Она бы огорчилась, узнав, что из-за нее я упустил из виду проблемы кого-то из наших детей. Меня это тоже огорчает. – Отец помотал головой. – Она знала о том, что тебя тревожит?

– Нет… Я не хотел ее беспокоить.

– А кого ты не хотел беспокоить, когда отказывался стать архитектором?

Джилс скрипнул зубами.

– Но я по-прежнему… кое-что проектирую.

Отец поморщился и пробормотал:

– Строительное дело и ювелирное – это не одно и то же.

– Но в них есть что-то общее. – Джилсу и самому этот довод не казался убедительным, и он добавил: – Отдельные части объединяются в единое целое, и для этого подбираются соответствующие материалы, понимаешь?

Отец скрестил руки на груди и спросил:

– А тебе нравится ювелирное дело?

– Видишь ли…

– Сынок, скажи напрямик, тебе нравится заниматься изготовлением ювелирных украшений?