Как в первый раз - Дженнифер Доусон (2017)

– Да, все так. Когда мы были детьми, я считал тебя ужасно скучной подружкой Мадди. Но все же я заметил тебя задолго до того, как ты спустилась в подвал в ту ночь. Иначе я не предложил бы тебе остаться, неужели не понимаешь?

Эта информация оказалась для нее совершенно новой. Под таким углом Пенелопа ту ночь никогда не рассматривала. И думать об этом ей сейчас совершенно не хотелось.

Снова откашлявшись, она сказала:

– Я думала, ты не прогонял меня, потому что мог со мной расслабиться.

– Нет, не поэтому. Впервые я заметил тебя… по-настоящему в твой первый день в старшей школе. Ты пришла в тщательно выглаженной католической форме, в черных начищенных до блеска туфлях и в белой блузке, застегнутой до самого горла. В тебе не могло быть ничего сексуального, но внезапно оказалось, что ты – уже не ребенок. И только в тот момент я понял, что таких ярко-голубых глаз еще никогда не видел. А волосы у тебя были стянуты в хвост. Солнце тогда светило тебе в спину, и твои чудесные волосы так блестели, что мне захотелось сдернуть с них резинку и пропускать между пальцев прядь за прядью.

«О боже!..» – мысленно воскликнула Пенелопа. Горло у нее перехватило, и она с трудом сглотнула, не в силах произнести ни слова. Но говорить ей и не требовалось, поскольку Эван, откинувшись на спинку стула, продолжал:

– Мне тогда было шестнадцать, и предполагалось, что я одержим единственным желанием – залезть девчонке в трусы, а не думать про ее волосы. В школе, до Ким Росси, я встречался с Джули… не помню фамилию.

– Борковски, – не задумываясь, подсказала Пенелопа.

Он кивнул.

– Да, точно. Так вот, ее волосы походили на солому, но зато у нее была потрясающая грудь, и все парни ее хотели.

– Да-да, помню, – сказала Пенелопа.

Эван же сделал еще глоток, после чего вновь заговорил:

– Я пытался о тебе не думать, но ничего не мог с собой поделать. Стоило мне прикоснуться к волосам Джули – и я уже представлял, какими будут на ощупь твои. В общем, я порвал с ней на вторую неделю учебы.

Пенелопа судорожно сглотнула.

– Я не знала… – пробормотала она.

Тут Эван ей улыбнулся, и эта его улыбка очень напомнила те прежние… Сердце Пенелопы болезненно сжалось, а Эван вдруг спросил:

– Как думаешь, почему я все время дергал тебя за хвост?

– Чтобы позлить меня? – Она совсем об этом забыла…

– Нет-нет. – Он рассмеялся. – Просто мне очень нравилось прикасаться к твоим волосам. Неужели ты никогда не замечала, что я из-за них с ума сходил? О господи, Пенни, неужели не замечала?..

– Не знаю… – пробормотала она. Теперь-то Пенелопа вспомнила, что он действительно играл с ее волосами, но она тогда не придавала этому особого значения, хотя такая «игра» ей ужасно нравилась.

Тихонько вздохнув, Пенелопа сказала:

– Я думала, ты делаешь это машинально.

– А почему ты так думала? – Сейчас требовалось устранить все имевшиеся между ними недоразумения, пусть даже это причинит Пенелопе боль.

Она пожала плечами и тихо, почти шепотом, ответила:

– Потому что это не казалось намеренным с твоей стороны. Ведь в такие моменты мы внимательно смотрели какое-нибудь шоу или кино. Я считала, что ты даже не замечаешь, что делаешь. – Она покусала губу. – И мне тогда казалось, что тебе совершенно неинтересно прикасаться ко мне… и по-другому.

– Знаешь, Пенелопа… – Эван посмотрел ей прямо в глаза. – Поверь, тогда, в том подвале, я мог думать только об одном – как бы прикоснуться к тебе. Ты была такая… правильная и невинная. Поэтому я и не хотел лишать тебя девственности, поэтому и гладил по волосам, не решаясь на большее…

– Но я не знала. Я была ребенком и не имела никакого опыта с мальчиками.

Воцарилось тягостное молчание. Но они по-прежнему смотрели друг другу в глаза.

Наконец Эван вздохнул и проговорил:

– Но в конце концов я сломался, не выдержал.