Мгновения жизни - Марика Коббольд (2007)

Они пили чай в гостиной Виолы в задней части дома.

— Розовые лепестки, — проговорила Луиза, поднося к губам чашечку из китайского фарфора. Грейс обратила внимание на ее дрожащую руку, которая все еще оставалась красивой: темно-синие вены, просвечивающие сквозь пергаментную кожу, длинные сильные пальцы, — рука, которая нарисовала эту картину.

Ной стоял у окна, глядя в крошечный сад у задней стены дома. Когда он повернулся, на щеках его горел лихорадочный румянец, а глаза были полны слез.

— Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, всех нас? Какой же семьей мы были для тебя, мы, которые должны были носить тебя на руках? И почему ты ничего не сказала мне? Почему не заставила меня обратить внимание на происходящее? — Он сделал шаг вперед и опустился перед ней на колени, взяв ее руку в свои. — Почему ты оставила последнее слово за ним?

— Ах, Ной, дорогой мой, временами ты так похож на него: сплошные громы и молнии. Объясни мне, пожалуйста, почему ты считаешь, будто в том, что со мной произошло, есть твоя вина?

— Я не видел тебя.

Луиза улыбнулась и медленно, с трудом покачала головой.

— Но, милый мой Ной, я видела тебя. Я потеряла твоего отца, моего Джорджи, но у меня оставался ты.

— Но ты отказалась от всего. От своей работы, — он взглянул на Виолу, — от своей подруги… Оказывается, из вас двоих с дедушкой именно ты была настоящим художником, тем не менее, ты позволила унизить и растоптать себя…

Луиза прервала его.

— В конце концов, это был мой выбор. Другое дело, правильным он оказался или нет. Я была рядом со своими детьми, когда они выросли. — Она обернулась к Виоле. — Но как же, дорогая моя, я скучала о тебе.

Грейс и Ной вышли в садик на заднем дворе, оставив женщин вдвоем, чтобы они могли поговорить.

— Обычная история, — заявила Грейс, отфутболив в пруд подвернувшийся под ногу камешек. — Растраченные впустую женские судьбы.

Ной взглянул на нее, и в глазах его притаилась улыбка.

— Ну вот, Грейс, ты сама сказала это.

Наступило воскресное утро. День обещал быть жарким, но пока погода оставалась терпимой и солнечные лучи с трудом пробивались сквозь утреннюю дымку. Грейс шагала через Кенсингтон-гарденз по направлению к Гайд-парку, и на шее у нее болталась «Лейка». Она направлялась в галерею, где помогала организовать ретроспективную выставку работ Луизы. А затем ей предстояла встреча с Ноем, который прилетал из Канады на открытие.

Она шла вдоль Роттен-роу, когда вдруг замерла на месте и принялась напряженно вглядываться во что-то на земле впереди себя. Она присела на корточки и поднесла камеру к глазам. Потом попятилась, по-прежнему сидя на корточках, в лучшем стиле казацкой плясовой, и нацелила объектив на кучку конских каштанов и на бабочку, золотисто-оранжевые крылышки которой трепетали в струе пара, исходившей от кучки. Мгновением спустя прозвучал автомобильный клаксон, и бабочка упорхнула, но Грейс уже успела сделать свой снимок.

Выпрямляясь, она улыбнулась про себя и подумала: «Знаешь, Нелл Гордон, а ведь ты никогда не сумела бы поймать бабочку».

Благодарности

Приношу свою искреннюю благодарность Джо Фрэнку, сотрудникам агентства А. П. Уатта, Александре Принг и Мартину Маккарти, а также всем сотрудникам издательства «Блумсбери», оказавшим мне замечательную помощь и поддержку.

Я чрезвычайно признательна Гарлинде Бербек, Питеру Клаэссону и Альфу Уэйхеду за наши содержательные беседы о фотографии. Джону Коббу с любовью — за помощь. Огромное спасибо Гарриет Коббольд, Джереми Коббольду, Ларсу Хьорну и Анни Хьорн, которые прочли мой труд, помогли советом и выслушали меня, а также Салли Монтемэйор за ее помощь абсолютно во всем.