Мгновения жизни - Марика Коббольд (2007)

Впрочем, плакать в воде было удобно тем, что этого никто не замечал. Если у вас покраснели глаза, все решат, что в этом виновата вода. Некоторое время Грейс плыла стоя и постепенно сумела успокоиться. Может быть, еще не все потеряно. Может быть, он просто растерялся, уж слишком неожиданным оказалось появление бывшей возлюбленной. Она перевернулась на живот и поплыла к берегу. Она видела, как Джефферсон подхватил Черри на руки и подбежал с ней к кромке воды, делая вид, что собирается бросить ее в реку. Та вырывалась, визжала и брыкалась, размахивая своими маленькими ножками, а Грейс подумала, что такие вот игры, когда в них не участвуешь сама, выглядят крайне нелепо.

Теперь они втроем оказались в воде. Грейс подплыла к Джефферсону и улыбнулась своей самой обаятельной улыбкой. Ей так хотелось, чтобы он поцеловал ее. Он улыбнулся в ответ, не глядя ей в глаза, и исчез под водой. Она подумала, что пора кончать с этими глупостями. Лучше уйти до того, как увидят боль в твоих глазах, — так она всегда считала, поэтому решила облегчить расставание и стала вести себя так, чтобы вызвать у него раздражение. Грейс знала, что для этого нужно: она шумно плескалась в воде, так чтобы никто не мог приблизиться к ней. Она фыркала, как тюлень, громко смеясь над тем, как смешно она выглядит. Потом взобралась на спину Джефферсону, сунула его голову в воду и, пока он оставался в таком положении, вскарабкалась ему на плечи и уселась там, как ковбой на родео, а он барахтался и колотил руками по воде, стараясь вырваться. Когда ей надоело дурачиться, она объявила, что замерзла, откинулась на спину и поплыла к берегу. Выйдя из воды, она отряхнулась, как собака, отчего брызги полетели во все стороны, намочив одежду. Джефферсон смотрел на нее такими глазами, словно увидел впервые. А она легла на спину, подставив лицо горячим солнечным лучам, и наконец-то позволила себе расслабиться.

В кои-то веки Грейс стала вести себя так, как того хотелось миссис Шилд и монахиням: говорила негромким голосом, смеялась в меру и не слишком громко, следила за тем, чтобы каким-нибудь случайным неловким жестом не опрокинуть чего-то на пол или не налететь на мебель.

Вслух не было сказано ни слова — в этом не было необходимости. Она вскоре уезжала, а пока что он старался избегать с ней встреч, с нетерпением ожидая, когда же закончится эта последняя неделя, а когда все-таки приходил к ней в гости, то садился на самый краешек гамака на крыльце, поглядывая одним глазом на часы и вскакивая с облегчением, которого даже не пытался скрыть, когда тетя Кэтлин звала Грейс ужинать и у него появлялся удобный повод улизнуть. Несколько раз он звонил, но только для того, чтобы сказать, что занят и они не смогут встретиться. Грейс не напирала, боясь услышать в ответ: «Все кончено. Я не люблю тебя».

Накануне ее отъезда он заскочил к ней, чтобы сказать, что не может проводить ее: его не отпустили из магазина. Он надеется, что она понимает? Грейс кивнула. Она все понимала, и когда он пообещал писать, и когда позволила ему по-братски обнять себя, и когда смотрела ему вслед, как он шел по дорожке, миновал ворота и скрылся из виду на улице. Потом она вошла в дом, держась строго и достойно.

— Все в порядке, милая? — спросила тетя Кэтлин, когда Грейс проходила мимо.

— Все отлично, — ответила Грейс, поднимаясь наверх в свою комнату. Оказавшись у себя, она подошла к окну и изо всей силы ударила кулаком в стекло, разбив его.

Остаток дня прошел быстро, если учесть, что пришлось ехать в больницу, чтобы зашить рану.