Плата за любовь - Лидия Лукьяненко (2007)

Это никого не удивило. Все знали, что мы работаем по вечерам. Думаю, если бы я вообще не пришла, и это восприняли бы спокойно. Действительно, лучше бы я вовсе не пришла. Все равно ничего путного за день не сделала. Слонялась от Сергея к Танечке, попила с Инной кофе, покурила с Пашей, — готова была заниматься чем угодно, только бы не оставаться одной. Но домой же я их не захвачу. И меня ожидала еще одна бессонная ночь. Вначале я вроде уснула, но через час проснулась и поперлась на балкон. Не знаю, что уж там мне приснилось, но никакого Вадима внизу, конечно же, не было. И я уже не легла — сидела полночи перед телевизором, периодически выходя покурить, хотя и курить-то особенно не хотелось. Я стояла и смотрела туда, где вчера находился Вадим, и вела с ним разговор, которого не было. Это было так увлекательно! (Я ведь говорила, что я не такая, как все, то есть ненормальная!) Разговор этот происходил в трех вариантах: когда все хорошо, когда все плохо и когда есть некая неопределенность, но все же — надежда. Третий вариант мне нравился больше всего — трагедий я не люблю, хеппи-энд — примитивно, а так есть и интрига, и побуждение к дальнейшему действию. Если бы я писала романы, то делала конец именно таким, со знаком вопроса в конце, а вы — думайте, как кому хочется.

Вот такие мысли обуревали меня всю ночь. Я совсем не спала, и под утро мое отражение в зеркале показалось мне истаявшим, а я — удивительно красивой. Это, наверное, от любви, подумала я. За эту длинную и необычайно романтичную ночь я убедила себя, что это и есть любовь. Я никогда еще не бодрствовала целую ночь, думая об одном человеке. Еще мне было приятно думать, что Вадим тоже не спал всю ночь (хотя, скорее всего, он сладко похрапывал все это время, но так мне хотелось думать). Удивительное дело, размышляла я, попивая утренний кофе, а мне, оказывается, никто не нужен! Разогнала всех и радуюсь собственным мыслям. Да. Да. Я совершенно не страдала. После моих ночных разговоров с воображаемым Вадимом мне уже нечего было сказать ему настоящему. Я все уже сказала и все услышала.

Такое странное, но приятное, в общем-то, состояние не покидало меня несколько дней. Я работала, но уже без прежнего энтузиазма, все, что окружало меня, не было теперь таким значимым. Более ценным и несравненно более интересным был мир внутри меня. Вот и скажите после этого, что я нормальная! Разве может нормальный человек столько времени радоваться собственным мыслям, да так, что реальные люди отступают на второй план, а вымышленные занимают все воображение. Но такая уж я фантазерка, и подобное настроение, которое иногда находит на меня, грубо говоря — тихой придури, очень мне нравится. Я по-прежнему мечтала и разговаривала с Вадимом. Теперь я не искала общества, наоборот, я уединялась при всяком удобном случае и чаще всего проводила время в собственном кабинете. Очевидно, это признак явного интроверта, когда все внутри тебя, хотя на самом деле я — истинный экстраверт: столько знакомых, сколько у меня, просто не может быть у человека закрытого. Вот и разберись тут в других людях, когда даже сам для себя — загадка. Тон моих бесед с Вадимом тоже зависел от сиюминутного настроения: то я разговаривала с ним нежным голоском Констанции, то властным тоном Дианы, а то с ужимками мадам Помпадур. Наверное, хорошо, что все это происходит внутри меня. Представьте, если подобный бред действительно должен был выслушать симпатизирующий мне мужчина! Вот почему подобные разговоры я веду сама с собой. Но и эта игра надоедает.