Чужие страсти - Эйлин Гудж (2010)

— Ты прав. — Она немного ослабила свою хватку на руле и расплылась в улыбке. Когда Джиллиан улыбалась, по-настоящему улыбалась, это было чудо, от созерцания которого он не мог оторвать глаз: лицо ее начинало светиться, как сверхновая, совершенно необыкновенная звезда. — А мы тут трясемся под снегом в запряженных одной лошадкой открытых санях, которые — опа! — превращаются в «шевроле».

— А знаешь, в Голландии весьма популярен один мистический персонаж — Черный Питер. Он для Святого Николая все равно что гномы для Санта-Клауса, — сказал Вон, надеясь поддержать эту новую тему и немного снять напряжение. — Голландцы, которые разгуливают процессией по улицам с перемазанными черной краской лицами, сами не понимают, насколько это политически некорректно.

— А тебе, конечно, все это нужно было наблюдать лично, — сухо прокомментировала она.

Вон улыбнулся при воспоминании о своем Рождестве в Амстердаме, куда он приехал после недельной командировки во фьорды Гренландии, где они снимали фильм об экстремальном катании на лыжах для канала «Дискавери». Это случилось в то время, когда они с Джиллиан были любовниками. Вон мог бы полететь к ней домой, но вместо этого эгоистично решил провести праздник с коллегами по съемочной группе, осматривая местные достопримечательности и накачиваясь непомерным количеством глога[84]. Сейчас в порыве раскаяния он снял одну руку Джиллиан с руля и накрыл ее своей ладонью.

— Спасибо, Джил, — мягко произнес Вон.

— За что? — несколько удивленно спросила она.

— За все. А также за то, что поехала со мной сегодня.

На этот раз улыбка ее была более осторожной, как будто она подозревала, что он хочет заранее смягчить какой-то неожиданный удар.

— Не стоит благодарности. Я все равно не планировала лететь домой на это Рождество. — Вся семья Джиллиан жила в Дулуте, штат Миннесота, где выросла и она Однажды Джиллиан сказала ему, что у нее с ними столько же общего, сколько у непримиримого агностика с баптистским проповедником. — К тому же мне нравится твоя сестра.

— Ты ей тоже нравишься.

— Ей, наверное, сейчас тяжело. Это ее первое Рождество без мужа — задумчиво произнесла Джиллиан после небольшой паузы.

— Конечно. — Вспомнив своего покойного зятя, Вон вздохнул. Он любил Гордона хотя проводил с ним недостаточно много времени, чтобы узнать его получше. После скандала с «Вертексом» он потерял к Гордону всякое уважение, но, тем не менее, ему было жаль, что все закончилось именно так. В основном его нынешнее отношение к Гордону определялось тем разрушительным эффектом, который произвела на сестру и племянника его смерть. — Слава Богу, что у нее есть Нил, — сказал он. — Не знаю, что бы Лайла без него делала.

— В таком случае будем надеяться, что он не пойдет по твоим стопам. Лайла тебе этого никогда не простит, — заметила Джиллиан.

Вон рассмеялся.

— Зная ее характер, я думаю, что она избавит меня от агонии медленной смерти.

Неожиданно для себя Вон выяснил, что черный юмор бывает весьма полезен. Когда он шутил о своей болезни, ему удавалось отвлечься от происходившей в его теле борьбы и внутреннего разрушения, которое выражалось в форме странной сыпи, сильной потливости по ночам и постоянной тошноты, переходившей порой в изнурительную рвоту. Но хуже всего была эта всеохватывающая, проникающая до самых костей усталость, от которой, казалось, невозможно было избавиться.