Чужие страсти - Эйлин Гудж (2010)

— К сожалению, миссис ДеВрис, в данный момент у меня для вас ничего нет. И даже если вы готовы быстро учиться… — Она выдержала паузу, после чего продолжила уже более доверительным тоном: — Можно не сомневаться, что любая компания, которая возьмет вас на работу, тут же попадет в поле особого внимания средств массовой информации. Надеюсь, если вы подождете, пока все немного поутихнет, люди будут относиться к вам с большим пониманием.

Лайла сидела в полном оцепенении. С другой стороны, разве мисс Скордато всего лишь не произнесла вслух то, о чем из осторожности предпочитали молчать расчетливо корректные бездельники из отделов кадров, шарахающиеся от одного упоминания о судебных разбирательствах? Ей только сказали, что при том негативном ореоле, который ее окружал, она будет для них скорее проблемой, чем ценным приобретением. Нужно было смотреть правде в глаза: для разорившихся акционеров «Вертекса» она была Марией Антуанеттой[36] и Имельдой Маркос[37] в одном лице.

— Боюсь, что так долго я ждать не могу. — Подавив в себе остатки гордости, Лайла решила быть с мисс Скордато полностью откровенной. — Мне необходима работа именно сейчас. Любая работа. — Она старалась, чтобы в ее голосе звучала мотивация, а не крайняя нужда в деньгах, но из этого ничего не получилось. Лайла почувствовала, как на ее глазах выступают слезы.

Выражение лица мисс Скордато немного смягчилось.

— Знаете, что я вам скажу? Упорядочьте свои компьютерные познания и загляните к нам через несколько недель. Возможно, тогда я смогу что-нибудь подобрать для вас, — сказала она с уже большей теплотой в голосе.

Лайла встала и вежливо пожала руку мисс Скордато, поблагодарив за уделенное ей время. Но она уже понимала, что, если придет сюда через две недели… месяц… год, ответ будет таким же.

Идя к выходу, Лайла чувствовала, как ее плечи опускаются под непосильным бременем сложившейся ситуации. Она с горечью избавлялась от своей индивидуальности, и вскоре от прежней Лайлы почти ничего не осталось. В этот момент для нее прекрасным выходом была бы полная амнезия. По меньшей мере не было бы всех этих сожалений, тягостных воспоминаний и гнетущего ощущения потери.

В вагоне метро по дороге в апартаменты Колдуэллов на углу Мэдисон и 92-й улицы она лениво листала оставленный кем-то на сиденье прошлый номер журнала «Нью-Йорк», когда натолкнулась на объявление о предоставлении «эскортных услуг». «Раньше я даже не поняла бы, что речь идет о девушке по вызову», — подумала Лайла. И дело было не в том, что она еще недостаточно доведена до отчаяния и способна пробовать в своем положении все что угодно; ясно другое: кому нужна девушка по вызову с морщинками в углах глаз и следами растяжек на коже?

Нет, решила Лайла, ей остается только одно. Она откладывала это до самого последнего момента — даже не из гордости, а скорее от стыда, — но теперь, перепробовав все свои возможности, наконец решилась. Она должна сделать звонок человеку, которого панически боялась, но в чьей власти было помочь ей… преобразить жизнь одним щелчком пальцев… Человеку, который среди всех, кого она знала, был меньше всего расположен сделать это.

Абигейл.

— Богатые люди как раз для того и держат секретарей, чтобы не давать свои телефонные номера в справочники и отсекать всех так называемых друзей, досаждающих им просьбами. — Голос Вона по спутниковой связи странно потрескивал. Он звонил откуда-то из Намибии, где снимал фильм о миграции стада редких пустынных слонов.

— Я бы никогда не сделала этого, если бы не была доведена до отчаяния, — сказала она в трубку. — К тому же я ведь не собираюсь просить милостыню.

— Послушай, сестренка, я понимаю, что ты относишься к этому шансу, как наши солдаты — к последнему вертолету из джунглей Вьетнама, но не кажется ли тебе, что Абби, возможно, слегка, скажем так, обижена на тебя?