Чужие страсти - Эйлин Гудж (2010)

Абигейл шагнула в огромную, залитую светом комнату со стенами из голого кирпича и побитым, неравномерно вытертым полом, который, похоже, в последний раз перестилали еще во времена, когда здесь размещался какой-то производственный цех. Помещение было настолько просторным, что мебель в нем выглядела непропорционально маленькой, как будто люди только что въехали сюда или, наоборот, приготовились выезжать. Но комната все же не казалась слишком пустой из-за расставленных повсюду больших абстрактных скульптур. Одна из них сразу бросилась в глаза Абигейл — она напоминала своего рода тотемный столб, сделанный из чего-то, похожего на завязанные в узлы полотенца.

На диване у высокого — от пола до потолка — окна сидел худощавый светловолосый мужчина; на колене у него лежала перевернутая раскрытая книга. Человек этот был ей незнаком, но в то же время каким-то образом шокирующе узнаваем.

Вон был таким худым, что, казалось, от него остались только мышцы и кости. Если бы не худоба, она никогда бы не сказала, что он болен. Его голубые глаза остались такими же живыми, как всегда, что было еще более заметно на фоне очень загорелого лица, изрезанного глубокими складками, которые образовывали причудливый суровый рисунок. Даже если бы Абигейл не знала, чем он зарабатывает себе на жизнь, она сразу признала бы в нем путешественника. У него был неспокойный взгляд человека, который не может долго находиться на одном месте. Но, в отличие от своего самозваного телохранителя, он не выглядел уставшим от жизни. Энергичное выражение лица выдавало в нем человека, который — болен он или здоров — глубоко захвачен самим процессом жизни.

Вон, видимо, тоже пытался внимательно рассмотреть ее. Но только когда она подошла поближе, он расплылся в улыбке и так резко вскочил на ноги, что книга упала с его колен на пол.

— Абби? Ты ли это? — Быстрым движением он обнял ее, оставив мимолетное ощущение твердых мышц и костей, отчего у нее на миг перехватило дыхание. Затем он чуть отступил, продолжая улыбаться. — Просто не могу поверить. Как тебе удалось разыскать меня? Это все Лайла, верно?

Абигейл кивнула.

— Я надеялась, что ты не будешь возражать, если я нагряну к тебе таким вот образом, ведь ты не ответил ни на одно из моих сообщений…

Она заметила, что Вон бросил на свою подругу смущенный взгляд, но та лишь пожала плечами.

— Я, должно быть, их по ошибке стерла, — сказала она.

В чем Абигейл, конечно, очень сомневалась. Судя по тому, что подруга Вона постоянно топталась рядом с ним, словно следила за своей собственностью, стало понятно, что, скорее всего, она умышленно стерла сообщения от Абигейл.

Вон, видимо, пришел к тому же выводу и, бросив на свою подругу — или любовницу? — укоризненный взгляд, сказал:

— Абигейл, познакомься. Это моя неофициальная нянька, Джиллиан. Она настойчиво пытается относиться ко мне как к умирающему, хотя я не переставая твержу ей, что чувствую себя замечательно.

— Ясное дело. — Джиллиан повернулась к Абигейл и, нисколько не смутившись, заявила: — Если бы не я, он бы целыми днями тусовался со своими друзьями или шатался по улицам, как какой-нибудь бродяга, вместо того чтобы отдыхать, в чем его организм сейчас очень нуждается.

— Ну, вы, похоже, прекрасно справляетесь со своей работой, потому что с виду он в отличной форме. Но я уверена, что вы могли бы устроить небольшой перерыв, а я на время взяла бы на себя ваши обязанности, — предложила Абигейл, рассчитывая хоть ненадолго остаться с Воном наедине.

Джиллиан поняла ее намек. Она искоса взглянула на Абигейл и заявила, обращаясь к Вону:

— Если я тебе понадоблюсь, позовешь. Я буду в студии. — С этими словами она неторопливо удалилась — рваные джинсы, через которые был виден зад двенадцатилетней девочки, и копна платиновых волос, ощетинившихся, словно шерсть маленькой, но вздорной собачки, решившей, что ее территории угрожает опасность.

— Джиллиан — скульптор, — коротко пояснил Вон.