Ключевой момент - Лидия Лукьяненко (2008)

Я села за первую парту, и он, с трудом протиснувшись, уселся рядом. Я чувствовала себя все более глупо, но отступать было поздно.

— Валерий Иванович, — начала я, — сразу хочу попросить у вас извинения за то, что я вам сейчас скажу. Это выходит за рамки школьной программы, а может быть, даже за границы здравого смысла!

— Машенька, вы меня заинтриговали…

Лицо учителя находилось очень близко к моему, и я увидела, что у него темные брови и карие глаза. Тут же некстати вспомнилось, что у Печорина при светлых волосах были черные брови и усы. Лермонтов писал, что это «признак породы в человеке, как черкая грива и черный хвост у белой лошади». Ну, ему виднее, он был гусаром и понимал толк в лошадях. А где лошади, там уместен разговор о породе. Тряхнув головой, я отогнала от себя ненужные мысли и попыталась вспомнить, что говорила мне Изольда.

— Валерий Иванович, — снова начала я, — можно я буду разговаривать с вами не как с учителем, а просто как с человеком?

— Конечно, — тихо и очень серьезно ответил он и снял очки.

Без очков Валерий совсем не походил на учителя, и я по совету Изольды попыталась представить, что он просто знакомый парень. Парень, которого любит Изольда. Я перевела дух и продолжила:

— Валерий Иванович, как вы полагаете, возможна ли дружба между учеником и учителем?

— Естественно. И не только возможна, но и желательна.

— Хорошо. А любовь между ученицей и учителем имеет право на жизнь?

— Вероятно, — осторожно ответил он.

Говорить с ним оказалось легче, чем мне представлялось, и я осмелела.

— Можете ли вы представить ситуацию, когда взрослая девушка, которая вот-вот окончит школу, вдруг почувствовала… сильную симпатию к своему учителю. Даже нет, не так. Которая влюбилась, увидев в нем не просто хорошего учителя, а симпатичного молодого мужчину. Привлекательного, умного, доброго. Она понимает, что в школе говорить с ним бессмысленно… И… и… — Меня все больше и больше пугало выражение его лица, и я заторопилась, чтобы успеть сказать все, что мне велела подруга. — И эта девушка считает, что лучше бы им встретиться не в школе, а в парке…

Я умолкла, потому что Валерий взял меня за руку.

— Машенька, — дрогнувшим голосом сказал он.

— Валерий Иванович… — пролепетала я.

— Лучше просто Валера. Я… я помыслить себе не мог, что ты… Ты тоже… — Он начал заикаться и покраснел, а я смотрела на него с немым изумлением.

— Я сразу тебя выделил. С первого урока, — тихо заговорил он, и его ласковый голос, словно музыка, проник в мою душу. Но это была похоронная музыка, реквием любви моей лучшей подруги. — Ты удивительная девушка. Ты не просто умна и красива. У тебя еще необыкновенная душа и сильный характер. Я никогда не думал, что обычная ученица может так по-взрослому, взвешенно и смело сказать о своих чувствах. Но ты не похожа на других. Ты действительно незаурядный человек… — Он поднес мою руку к губам и поцеловал. — Рядом с тобой я чувствую себя мальчишкой, — продолжал он. — Вот уж не думал, что со мной случится такое. Я знаю, ты почувствовала, поняла и пожалела меня, увидев мои метания. Я запретил себе приближаться к тебе до того момента, пока ты не получишь аттестат. Да и потом, не знаю, хватило бы мне смелости…