Ревность - Селия Фремлин (2008)

— Ну как же ты не понимаешь! Как только я слезла с ее шеи, как только она перестала чувствовать себя ответственной за меня, вот тогда-то у нее наконец и появился шанс пожить так, как живут молодые! Но ей к тому времени уже перевалило за тридцать, в этом возрасте просто так молодым не станешь — этому надо учиться. Я так радовалась, глядя, как она пробует экспериментировать с волосами, с разной губной помадой, как учится быть занятной, остроумной и говорить о вещах, которые интересуют мужчин. Я так хорошо понимала, что все это для нее значит! А больше никто не понимал, даже Бэйзил… Ах!..

Дверь распахнулась, и Эйлин на полуслове осеклась с таким видом, что вот сейчас сорвется с места и с распростертыми объятиями бросится через всю комнату. И странно было, что ничего такого не произошло, — как она сидела на диване, так и сидит, прямая и напряженная.

— Привет, Бэйзил, — едва слышно пролепетала она.

Он тоже неподвижно стоял в дверях и просто смотрел на нее. Интересно, подумала Розамунда, а он сам догадывается о собственной силе? И интересно, что ей-то делать в данной ситуации? Уйти прямо сейчас и оставить их наедине?

— Приятно увидеть вас здесь, миссис Филдинг, — вежливо произнес Бэйзил.

— Розамунда, не уходи, пожалуйста! — очень искренне прошептала Эйлин.

Розамунда колебалась. Может статься, своим присутствием она действительно поможет: вроде как буфер, призванный смягчить удар первого соприкосновения, которое, даже если они его искали, непременно должно было доставить и ей, и ему столько же смущения, сколько и радости.

— Я рад, что Эйлин нашла себе подружку, — заявил Бэйзил, войдя наконец в комнату. — Расскажите-ка, о чем вы тут болтали. По-моему, о чем-то захватывающем. По-моему, обо мне! — Он нетерпеливо переводил взгляд с одной на другую, как самонадеянный мальчишка, и Розамунда едва не рассмеялась.

— Мы говорили… Эйлин говорила, что никто из нас по-настоящему не понимал Линди и что…

— Не говорила я! Нет! — Эйлин так переполошилась, что Розамунда подивилась — что она сказала не так? — Я только сказала, — Эйлин старательно подбирала слова, — что, может быть, нам не стоит слишком волноваться из-за Линди, то есть из-за того, что она пропала. Я просто говорила, что, мне кажется, Линди могла сбежать, потому что поняла, что влюбилась в мужа Розамунды…

— Чушь собачья! — Вся робость Бэйзила улетучилась, он уселся верхом на плетеный стульчик, обнял его спинку, с превеликой радостью восстанавливая исключительное право мужа опровергать все, что ни скажет Эйлин. — Линди никогда никого не любила и не полюбит, и я абсолютно уверен, что муж миссис Филдинг не влюблен в Линди! Вы ведь не думали, что он на самом деле ее любит? — Он повернулся к Розамунде.

— Ну… я…

— Нет, конечно, она ему нравится, — продолжал Бэйзил с самоуверенным видом знатока, что в данном случае скорее умиляло, чем раздражало. — Как и многим мужчинам. А кому, скажите, не понравится, когда с тобой носятся, льстят тебе? Но по-настоящему она их нисколько не привлекает. И сама это знает. Вот и старается — льстит, резвится. Все — имитация. Как я вам рассказывал, это «веселье» началось недавно. Оно не в ее природе, потому как от природы она — чучело гороховое. Ну, я рассказывал.

— Нет, не чучело! Просто пока она заботилась обо мне, у нее не было возможности…