Водка + мартини - Пол Райзин (2007)

Стив сейчас занимается тем, что готовит к выпуску последнее документальное «мыло» о группе советников по кризисным ситуациям под названием «Травмарама». Но наши дорожки с ним столько раз пересекались в жизни с того самого времени, когда еще мы оба работали в провинциальных газетах. И вот в результате посмотришь на нас, когда мы с ним сидим себе в пабе, курим и выпиваем, — и сразу подумаешь, что мы с ним старые и верные друзья, в общем, до гроба. Женщины, работа — все приходит и уходит, но это живое чувство выдержало все испытания. Стив, пожалуй, единственный человек в мире, с которым я могу говорить про Клайва, про то, что у меня на него большой зуб и что я очень даже не прочь как-нибудь ему насолить. Нам нравится сидеть вдвоем и выдумывать для него разные наказания, и, когда я возвращаюсь к нашему столику с очередной кружкой пива для Стива и стаканом красного вина для себя, он готов продолжать, сует в рот сигарету «Силк кат» и прикуривает, причем делает он это неподражаемо.

Звяк, чик, щелк.

Именно эти звуки заставили меня впервые обратить на него внимание. Дело было лет пятнадцать назад. Он работал за соседним столом, худой как палка, длинный и тонкий, как сигарета; в то время он курил самокрутки и прикуривал так, что три эти разных звука ни с чем нельзя было спутать, и всякому, у кого хороший слух и кто понимает в этом толк, было понятно: зажигалка «Зиппо».

Металлическое «звяк» — открывается крышка, потом «чик» — быстрый скрежет кремня, дающего искру, и, наконец, после паузы прикуривания, когда можно было уловить приятно возбуждающее потрескивание горящей бумаги и табачных волокон, самый громкий звук «щелк» — удовлетворительное, деловитое крещендо возвращающейся на свое место крышки. Казалось, она говорит: «Молодец, „Зиппо“, хорошо сработано». Образцовая зажигалка американского солдата, с ее ярким, широким язычком бензинового пламени, которое таит обещание еще многих подобных вспышек, до поры дремлющих в баллончике.

Он курит жадно, полуприкрыв глаза от удовольствия. Его любимый табак — «Олд Холборн», для скручивания сигарет вручную, в жесткой пачке из фольги. А какой приятный запах дыма! Какой ароматный! Если бы это была еда, это, наверное, было бы что-нибудь шоколадное… или так, возможно, пахнет настоящая дичь на охоте. Какая-нибудь хитроумным способом зажаренная восхитительная утка. Если бы это был напиток, то обязательно бренди. А как от него пахнет — о, это благоухание настоящего мужчины. Маленький бумажный цилиндрик горит меж его пожелтевших пальцев, как бикфордов шнур. Ему двадцать один, мне на год меньше.

Как только я это увидел, так меня сразу к нему и потащило.

Мы оба, и он и я, работали младшими репортерами в газете «Рэксхэм Экземайнер» в Северном Уэльсе. Это традиционный еженедельник, первые три страницы которого пестрят репортажами судебной хроники, из-за которых, как принято считать, люди и покупают эту газету. Магазинные кражи, драки, пьяные за рулем. Нарушение общественного порядка. Ни он, ни я не имели отношения к славному племени валлийцев, так что оба цинично смеялись над тем, как местное население наслаждается несчастьями ближнего.

Как сейчас вижу: худой как скелет Стив сгорбился за своим рабочим столом над пишущей машинкой прямо напротив меня и барабанит, сверяясь со стенографическими каракулями в блокноте, что ему там наговорил инспектор по уголовным делам. Как обвиняемый был обнаружен на сиденье водителя автомобиля, передние колеса которого находились в разбитой витрине заведения под названием «Вино Виктории». Как, когда открыли дверцу кабины, обвиняемый выпал на тротуар и оказался не способным самостоятельно встать на ноги. Как полицейский, оказавшийся на месте преступления, заметил, что глаза обвиняемого были остекленевшими, а речь нечленораздельна. Как у констебля сложилось впечатление, что обвиняемый был выпивши.