Снова любить… - Сара Оклер (2018)

– Всегда. Не могу поверить, что его больше нет. – Слова вновь вырываются против воли и, кажется, звучат очень глупо. Я могу произнести их хоть тысячу раз, но более привычными или правильными они от этого не станут. В груди что-то ноет, и, чтобы не расплакаться, приходится задержать дыхание.

– Он был тебе больше, чем просто другом.

Я киваю, на мгновение забыв о том, что говорю с тетей Джейн, а не пишу о своих переживаниях в дневнике.

– То есть… он был мне как брат. Ну, как Фрэнки. Правда, Фрэнки мне как сестра. Я хочу сказать…

Тетя Джейн тянется через стол, берет мои ладони и мягко качает головой.

– Милая, когда ты произносишь имя Мэтта, у тебя на лице появляется такое же выражение, какое появлялось и у него, когда он произносил твое. – Ее голос под конец срывается, но теплые руки держат все так же крепко.

«Какое выражение?» – хочу спросить я, но в горле как будто бьется бабочка, горестно трепеща крыльями. Где-то там, за верандой, в ожидании моего ответа тяжело вздыхает океан.

Шшшшшш. Шшшшшш.

– Фрэнки ничего не знает, – говорю я, сама не понимая, чего хочу от тети Джейн. Чтобы она поделилась с дочерью? Или чтобы сохранила тайну? Все мои мысли и чувства сворачиваются в огромный клубок. Мы почти ничего друг другу не говорили, но у меня такое ощущение, что я рассказала ей о Мэтте больше, чем кому-либо, включая собственную мать.

– Я уже поняла, – отвечает тетя Джейн. – О таком Фрэнки не смогла бы молчать.

Я вспоминаю Йохана и тут же прогоняю эту мысль. Речь идет о моей тайне, в конце концов.

– Тетя Джейн, я…

– Я тоже не могу уснуть. – Фрэнки выходит на веранду в пижаме с лягушками и плотно закрывает за собой раздвижную дверь. – О чем это вы тут болтаете?

Меня пронзает ужас, по спине бегут мурашки, и, не выдержав, я вскакиваю.

– Да ни о чем, Фрэнк. Просто я не могла уснуть и не хотела тебя будить.

Я вглядываюсь в лицо подруги, пытаюсь понять, слышала ли она хоть слово, но вижу только уставшие глаза, взлохмаченные волосы и розовые полосы на щеке – следы от подушки.

– Ну, теперь я и сама проснулась, – отвечает Фрэнки и подсаживается к матери.

Тетя Джейн допивает чай, вытирает рукой рот и тяжело вздыхает, глядя на океан.

– Мир? – спрашивает она, очевидно, не собираясь ходить вокруг да около.

Фрэнки кивает и кладет голову ей на плечо.

– Все утро я ждала, когда же наконец случится истерика, – рассказывает тетя Джейн. – Но когда мы сюда добрались и я начала разбирать чемоданы, убирать дом, мне показалось, что все вдруг стало нормально.

– И мне, – вставляет Фрэнки.

– А потом я поднялась к себе, после того как ты побежала на чердак, и вдруг поняла: завтра утром мы соберем вещи и поедем обратно.

– А теперь что думаешь? – спрашивает Фрэнки.

Тетя Джейн запускает руку в карман кофты.

– Думаю, твой брат хочет, чтобы мы остались. Я искала в бельевом шкафу коробку салфеток, а нашла вот это.

На ее ладони лежит красная потертая металлическая машинка, по размеру не больше арахисовой скорлупки. Тетя Джейн поглаживает вещицу большим пальцем и, кажется, собирается заплакать, но вдруг улыбается.

– Он вечно их терял, – объясняет она и пускает игрушку вдоль края стола, – а Ред на них наступал. Пару раз чуть шею не сломал. Помнишь?

Фрэнки улыбается.

– Откуда ты знаешь, что это его? Тут ведь и другие люди жили.

– Смотри. – Тетя Джейн переворачивает машинку. На гладкой металлической поверхности черным маркером выведены инициалы: М. П.

Задыхаясь, Фрэнки хватает ее.

– Понимаешь? – Тетя Джейн гладит дочь по щеке костяшками пальцев. – Он хочет, чтобы мы остались.