Почти касаясь - Колин Оукли (2018)

Врачи говорят, что если я буду осторожна, если я надену перчатки, если не буду ее касаться, то все, наверное, будет в порядке. Но она так напугана.

Я купила в гипермаркете ночную рубашку – страшный старомодный саван с длинными рукавами какой-то километровой длины (не знаю, кто спит в таком, хотя, чуть подумав, я решила, что это как раз в твоем стиле, только не обижайся). Иногда по ночам, когда Джубили спит, я прокрадываюсь в ее комнату и обнимаю ее, осторожно, чтобы не разбудить, чтобы не коснуться голой кожей. О, как приятно она пахнет. Как моя малышка, хотя сейчас ей уже шесть лет. И это разбивает мне сердце.

Я не знаю, почему рассказываю тебе все это, может, потому, что тебе станет легче, когда ты узнаешь, как больно мне жить. И думаю, что я заслужила это, разрушив твой брак. Или, может, я просто хочу, чтобы ты меня пожалела. Бог знает, как сейчас мне нужен друг, пусть он и будет рядом только из жалости.

В любом случае, я заслужила. Прости меня.

Вики.

Дойдя до конца, я перечитала его заново. А потом и в третий раз. И пусть это и пролило свет на то, кто мой отец, и на ту часть прошлого моей матери, которую я даже никогда не думала узнать, и я даже не была уверена, что хотела бы знать это, все, о чем я могла думать, – нелепая ночная рубашка, которую я нашла в ее гардеробе и надела на День всех святых. И я рассмеялась, хотя руки тряслись, а слезы катились по лицу. Моя мама – у которой было слишком много слишком тесных блузок, которая слишком много курила и которая была очень и очень далека от идеала – она обнимала меня. Она любила меня. Единственным способом, которым могла.

Наконец я собралась, встала с пола, взяла письмо мамы и положила в стопку вещей, которые хотела бы оставить, и вернулась к остальным вещам. Через несколько часов, когда мышцы заболели, я спустилась, удовлетворенная работой за день. Я села на диван, взяла книгу с одной из шатких стопок и решила провести остаток вечера за чтением, пока Руфус улегся у меня в ногах. Завтра я передвину свою мебель в ее комнату. Сразу после того, как позвоню доктору Чен.

Эпилог

Семь лет спустя

– Что чудесного в паутине? – удивилась миссис Арабл. – Не понимаю, почему вы называете ее чудом. Паутина – это паутина.

– Вы никогда не пробовали ее сплести? – спросил доктор Дориан.

Э. Уайт. «Паутина Шарлотты»

«Нью-Йорк таймс»

РЕДКАЯ БОЛЕЗНЬ, РАДИКАЛЬНОЕ ЛЕЧЕНИЕ

Уильям Колтон

Каждый день последних восемнадцати месяцев Джубили Дженкинс пила чай. Но не обычный чай – специально сваренный, со сложной смесью китайских трав от доктора Мэй Чен из Нью-Йорка. Ту же смесь трав Дженкинс наносила на кожу в виде лосьона дважды в день и в отваре из них принимала ванну каждую ночь.

И – нет, это не новомодный фонтан молодости, это лечение очень редкого заболевания, с которым тридцатитрехлетняя Джубили Дженкинс боролась всю свою жизнь. Это аллергия. На людей. Звучит как сюжет одного из романов Майкла Крайтона, но для мисс Дженкинс это суровая реальность. Впервые ей поставили диагноз в совсем юном возрасте, в шесть лет. «Это было ужасно, – говорит она. – У меня не могло быть нормального детства, ведь я боялась, что до меня дотронутся».

Ее состояние (впервые описанное в «Нью-Йорк таймс» двадцать восемь лет назад) с возрастом становилось все хуже, заперев ее дома на большую часть ее жизни с двадцати до тридцати лет. Но потом она встретила доктора Чен, у которой появилась идея: использовать последовательность генов, чтобы изолировать человеческий белок, которого у нее нет – того (или тех), которые ее тело атакует, когда он попадает на ее кожу после контакта с другими людьми, и понемногу вводить его в ее организм, что-то вроде иммунотерапии, которая хорошо себя зарекомендовала в случае с тяжелыми пищевыми аллергиями.