Почти касаясь - Колин Оукли (2018)

– Короче, мы еще учились в колледже, и я хотел показать, что отцовство меня ничуть не изменило, не могло изменить, так что я собрал все, что ей могло понадобиться, в сумку и пошел смотреть футбол, может, еще выпить по бутылочке-другой пива. Примерно посередине матча у нее начался понос. Жуткий. Какашки были везде: у нее на спине, на ногах, стекали на кровать Динеша, где я пытался ее переодеть. – Эрик хмыкнул. – Я помню, как он стоял за моей спиной и кричал: «Друг, друг, убери ее отсюда, тут же все волшебство происходит!» Мне нужно было ее вымыть. Так что я взял ее на руки и отнес в ванную, посадил в раковину и включил воду. Слишком холодную, так что она начала плакать. Она кричала так громко, и я так хотел, чтобы она замолчала, и дерьмо было повсюду, так что, особо не раздумывая, я выключил холодную воду и включил горячую. Но я забыл напрочь, что у Динеша вода в момент нагревается до кипятка. И тогда Элли опять закричала. И когда я понял, что натворил, я выхватил ее из раковины, но она уже обожглась. Не ожоги третьей степени, ничего такого, но ее кожа так покраснела. Я завернул ее в полотенце, прямо вместе с какашками, и прижал к себе, снова и снова говоря, что мне очень жаль, пока она наконец не успокоилась.

Он повернулся ко мне.

– Я хочу сказать, что нет ничего хуже, вот вообще ничего, чем видеть, что твоему ребенку больно. А знать, что это из-за тебя? Мне все еще жаль из-за того, что я ее тогда обжег. И я все еще помню ее крики.

– Но с ней же все в порядке?

Он кивнул.

– Да, слава богу. Слушай, я не знал твою маму. Но я знаю, что, если даже такое мелкое происшествие с Элли заставило меня себя так чувствовать, я и представить не могу, каково это – знать, что то, что ты делаешь, может привести к чему-то худшему для твоего ребенка. И каково это, знать, что она причиняла тебе боль все годы, пока не поставили диагноз. И что от ее любви тебе было больно.

Он покачал головой.

Я уставилась на него, как Мэри, впервые увидевшая таинственный сад. Я никогда не смотрела на ситуацию с этой стороны. Может, она так боялась опять навредить мне, что просто не могла себя заставить дотронуться до меня. Это звучит так приятно, это такое логичное объяснение, что я изо всех сил хотела в него поверить. Но не могла, потому что в голове у меня крутилась одна из фразочек мистера Уолкотта: если что-то звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, это, возможно, не правда.

А потом я осознаю и кое-что еще. Я прищурилась.

– А как ты узнал? О том, что диагноз не могли поставить несколько лет?

– Я, кхм… Айжа показал мне ту статью в «Таймс».

Я рассматривала свои коленки, лицо пылало. Он запустил двигатель.

– Он считает тебя знаменитостью.

Я хмыкнула.

– Ага, а еще он думал, что я женщина-икс, или как они там называются. У него богатое воображение.

– Нашла, чем меня удивлять. – Мы наконец тронулись с места.

Какое-то время мы ехали в тишине, пока я не решилась сказать то, что вертелось у меня в голове.

– Я, кхм, я не ожидала, что ты сегодня придешь.

– Почему?

– Из-за того, как я вела себя в субботу. Я была не слишком-то радушной.

Он пожал плечами:

– Я же сказал, что буду тебя возить, пока ты машину не починишь. И я держу свое слово.

Я кивнула, не зная, что и ответить. А чего я ждала? «Я не мог без тебя» – как в каком-нибудь нелепом кино?

Он вздохнул и запустил руку в волосы, растрепал их еще сильнее.

– Слушай, мне так жаль. Поверить не могу, что я почти…

Я подалась вперед и замерла. Ну же, скажи: «Почти тебя поцеловал».

Он замолчал.

Неловкость заполнила машину, как тот слон из поговорки – лавку.

– В общем, я больше не… Обещаю, что буду держаться от тебя на расстоянии. Тебе больше не нужно волноваться.

Мне не стало легче от его слов.

– Так где Айжа? – сменила я тему. – Почему он сегодня не пришел?