Жена между нами - Сара Пекканен, Грир Хендрикс (2018)

Один сосед утверждал, что видел его на Орчард-стрит, другой – на Уиллоу-стрит. По телефону, указанному в объявлении, позвонил человек и привез собаку, но не Герцога. Я даже обращалась к собачьему экстрасенсу, который сказал, что Герцог в приюте в Филадельфии. Но ничто из этого не привело ни к какому результату. Сорокакилограммовый пес исчез из моей жизни по мановению волшебной палочки, так же, как появился.

Герцог был прекрасно натренирован; он бы никогда просто так не сбежал. А на каждого, кто попытался бы его забрать, он бы набросился. Он был сторожевым псом.

Но мне в голову лезли совсем другие мысли, когда в три часа утра я кралась по коридору, стремясь сбежать подальше от своего мужа.

Прямо накануне исчезновения Герцога Ричард позвонил мне и спросил про рубашки. Я была уверена, что он звонит с работы, хотя никакого подтверждения этому у меня не было; он никогда не давал мне паролей от телефона или своего Блэкберри, а я никогда не спрашивала, поэтому проверить историю звонков не могла.

Но когда я приехала в химчистку, миссис Ли встретила меня со свойственным ей энтузиазмом: «Рада видеть вас снова! Мне недавно звонил ваш муж, и я сказала ему, что рубашки уже готовы, слабый крахмальный раствор, как обычно».

Зачем Ричарду звонить мне и спрашивать, забрала ли я рубашки, если до этого он уже позвонил в химчистку и выяснил, что я их не забирала?

Я не спросила его об этом в тот же день. Но вскоре уже не могла думать ни о чем другом.

* * *

Глаза у меня запали от бессонницы. В те ночи, когда мне удавалось ненадолго уснуть, я просыпалась, чувствуя, как рука, свесившаяся с кровати, нащупывает пустое место, где раньше лежал Герцог. Большую часть времени я пребывала в оцепенении. Я вставала вместе с Ричардом, варила ему кофе, выпивала несколько чашек сама, целовала его на прощание, когда он уходил на работу, и смотрела, стоя в дверях, как он, напевая, идет к машине.

Через несколько недель после исчезновения Герцога я вяло сажала какие-то цветы на заднем дворе и наткнулась на одну из его любимых игрушек, зеленого резинового крокодила – он обожал его жевать. Я прижала крокодила к груди и зарыдала так, как не рыдала с похорон своего отца.

Когда мне наконец удалось успокоиться, я вернулась внутрь. Постояла, прислушиваясь к неестественной тишине нашего дома, по-прежнему держа в руках крокодила. Потом прошла через гостиную, не задумываясь о том, что, возможно, оставляю на безупречном ковре грязные следы, и поставила игрушку Герцога на столик в прихожей, куда Ричард обычно клал ключи. Я хотела, чтобы он увидел крокодила, как только переступит порог дома.

Вот чего я не сделала потом: я не сняла с себя грязную одежду. Я не убрала газеты, не сложила чистое белье, не положила на место садовые инструменты. Я не приготовила рыбу-меч, горошек и тортеллини, которые собиралась сделать на ужин.

Вот что я сделала: я налила себе в стакан водки с тоником и села в кабинете, дожидаясь, когда дневной свет потускнеет и превратится в сумерки. Тогда я налила себе еще водки, на этот раз без тоника. Я никогда много не пила, так, пару бокалов вина время от времени. Сейчас я чувствовала, как крепкий алкоголь струится у меня по телу.

Когда Ричард открыл входную дверь, я осталась молча сидеть на своем месте.

– Нелли, – позвал он.

Впервые с тех пор как мы поженились, я не ответила «Да, дорогой» и не выбежала ему навстречу, чтобы поцеловать.

– Нелли? – на этот раз это был вопрос, а не утверждение.

– Я здесь, – наконец отозвалась я.

Он появился в дверях, держа в руке испачканного в земле крокодила Герцога с наполовину оторванным хвостом.

– Почему ты тут сидишь, в темноте?

Я подняла стакан и допила водку.

Я увидела, какой вывод он сделал из моих потертых джинсов с грязью на коленях и старой широкой футболки. Я поставила на стол стакан, не озаботившись тем, чтобы что-нибудь под него подложить.