Жена между нами - Сара Пекканен, Грир Хендрикс (2018)

Когда они выезжали на трассу мимо пункта охраны, Ричард поприветствовал человека в униформе взмахом руки. Нелли прочитала название строительной компании, написанное толстым замысловатым шрифтом на выгнутом аркой знаке: «Кроссуиндс».

Она, конечно, будет ездить с Ричардом на Манхэттен каждый день. Она будет наслаждаться лучшим в каждом из этих миров. Будет встречаться с Сэм поболтать и заходить в «Гибсонс» съесть бургер у барной стойки и узнать, как продвигается роман Криса.

Она повернулась, чтобы еще раз посмотреть на район через заднее стекло. Ни единой живой души на улицах. Ни одной машины не видно на дороге. Она как будто смотрела на фотографию.

Но если она забеременеет сразу после свадьбы, то, наверное, уже не вернется в «Ступеньку за ступенькой» осенью, думала она, наблюдая, как ее новый район исчезает вдали. Было бы безответственно бросать детей посреди учебного года. Ричард будет уезжать в командировки каждую неделю или две, и она большую часть времени будет проводить в этом доме одна.

Может быть, стоит подождать несколько месяцев и не слезать с противозачаточных. Она могла бы еще год поработать.

Она посмотрела на профиль Ричарда, на его прямой нос, сильный подбородок, тонкий серебристый шрам над правым глазом. Он заработал его в восемь лет, упав с велосипеда, рассказал он. Одной рукой Ричард низко держал руль, а второй нажимал на кнопки радио.

– Послушай, я… – начала она, как раз когда он включил свою любимую станцию с классической музыкой.

– Это прекрасный Равель, – сказал он, делая погромче. – Знаешь, он ведь писал гораздо меньше своих современников, но многие между тем считают его одним из величайших французских композиторов.

Она кивнула. Ее слова потонули в первых нотах композиции, но это, вероятно, к лучшему. Сейчас не время для этого разговора.

Когда музыка достигла крещендо, Ричард остановился на светофоре и повернулся к ней.

– Тебе нравится?

– Нравится. Очень… приятно. – Ей нужно поднатореть в классической музыке и вине, решила она. У Ричарда был уже сложившийся вкус относительно и того и другого, и она хотела уметь говорить с ним на эти темы со знанием дела.

– Равель считал, что музыка прежде всего должна восприниматься эмоционально, а лишь потом – интеллектуально, – сказал он. – Что ты думаешь по этому поводу?

В этом-то и проблема, поняла она сейчас, роясь в сумке в поисках своего любимого бледно-розового блеска для губ «Клиник». Она сдалась – она и в прошлый раз, когда он был ей нужен, не смогла его найти – и вместо этого воспользовалась персиковым. Интеллектуально она понимала, что предстоящие перемены были прекрасны. Ей можно было только позавидовать. Но эмоционально это все свалилось на нее слишком неожиданно.

Она подумала о кукольном домике у себя в классной, том самом, вместо которого родители Джоны хотели вигвам. Детям страшно нравилось переставлять мебель в симпатичном маленьком особнячке, переносить кукол из одной комнаты в другую, ставить их напротив игрушечного камина, сгибать, усаживая вокруг стола, укладывать спать в узкие деревянные кровати.

Этот образ вторгся в ее сознание, как обидная кличка на школьном дворе: Кукольная Нелли.

Нелли отпила вина, открыла шкаф и отодвинула в сторону вешалку с платьем, которое сначала собиралась надеть, чтобы достать обтягивающие черные кожаные брюки, которые она купила на распродаже в «Блумингдэйлс», когда только приехала в Нью-Йорк. Она скривилась, втягивая живот, чтобы застегнуть молнию. Они растянутся, уговаривала она себя. Но сверху она все-таки надела свободный топ с широким вырезом на случай, если придется расстегнуть верхнюю пуговицу на брюках.

Она задалась вопросом, придется ли ей еще когда-нибудь надевать эти штаны и этот топ. Представила себе Кукольную Нелли с исполненным благоразумия каре в строгих песочного цвета брюках, кашемировом вязаном свитере и замшевых мокасинах, в руках – поднос с капкейками.