Жена между нами - Сара Пекканен, Грир Хендрикс (2018)

Ты скоро уедешь, а я, боюсь, опущусь на самое дно,

По крайней мере, буду пытаться заменить тебя на вино

(кхм, если уже не).

Но когда ты вся в белом, с букетом, соберешься идти к алтарю,

Что я лучший друг твой вспомни и что я тебя очень люблю.

Нелли едва смогла дочитать. Она перенеслась мыслями к своим первым дням в Нью-Йорке, когда отчаянно пыталась оставить позади все, что случилось во Флориде. Она сменила пальмы на асфальт, а шумное, суетливое общежитие женского сообщества – на безличный многоквартирный дом. Все здесь было по-другому. И только воспоминания следовали за ней, несмотря на проделанный путь, окутывая ее, как тяжелый плащ.

Если бы не Сэм, она бы, может, и не осталась здесь. Она, наверное, продолжала бы убегать, все еще в поисках места, где чувствовала бы себя в безопасности. Нелли перегнулась через стол и крепко обняла свою соседку, потом вытерла глаза.

– Спасибо, Сэм. Прекрасные стихи. – Она замолчала. – Спасибо всем вам. Я буду по вам скучать. И…

– Так, хватит, не раскисай. Тебе нужно будет всего лишь сесть на поезд, мы будем постоянно видеться. Только платить за обед будешь ты, – сказала Джози.

Нелли коротко рассмеялась.

– Давай, нам пора, – Саманта отодвинула стул. – «Киллер Энджейлс» играют сегодня на Ладлоу-стрит. Пошли танцевать.

* * *

Нелли не курила с последнего курса колледжа, но сейчас, три «Мальборо Лайтс», три текилы и два бокала вина спустя, она танцевала уже несколько часов и чувствовала, как по спине течет струйка пота. Наверное, кожаные штаны были не самым верным решением. На другом конце зала красавчик-бармен в фате Саманты флиртовал с Марни.

– Я и забыла, как люблю танцевать, – крикнула Нелли сквозь пульсирующий грохот музыки.

– А я забыла, как ужасно ты танцуешь, – прокричала Джози в ответ.

Нелли засмеялась.

– Это называется «энергично», – возразила она. Она подняла руки над головой, затряслась, как танцовщица кордебалета из 20-х, и начала описывать круг, как вдруг замерла.

– Здорово, Ник, – сказала Джози приближающемуся к ним высокому худому парню в линялой футболке с концерта «Роулинг Стоунз» года 1979-го и темных джинсах.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Нелли, запоздало понимая, что все еще держит руки над головой. Они опустила руки и сложила их на груди, смущенная тем, что влажная майка прилипла к телу.

– Меня Джози пригласила. Я вернулся несколько недель назад.

Нелли бросила взгляд на подругу, но Джози приняла наигранно невинный вид и растворилась в толпе.

Ник год работал официантом вместе с Нелли, а потом переехал в Сиэтл со своей музыкальной группой. Они все называли его Ник-озорник, а некоторые женщины, которых он оставил за бортом с разбитым сердцем, предпочитали «Николас Мудакопулос». Он был самым сексуальным парнем из всех, с кем у нее были отношения – хотя слово «отношения» не совсем подходило для этих встреч, имевших место преимущественно в спальне.

Его темные волосы были короче, чем раньше, и больше подчеркивали острые скулы. Черты его лица, взятые отдельно, – короткий нос, тяжело нависшие брови, широкий рот – могли бы показаться избыточными сами по себе, но вместе они производили должный эффект. И этот эффект был даже сильнее, чем в воспоминаниях Нелли.

– Неужели ты уже выходишь замуж? Кажется, только недавно мы с тобой… – он протянул руку и медленно коснулся ее голого плеча.

Ее тело мгновенно ответило на это прикосновение, хотя она отдернула руку и сделала шаг назад.

Как это предсказуемо – Ник заинтересовался ею, как только узнал, что она занята. Он перестал отвечать на ее сообщения, стоило ему только покинуть черту города. Ему всегда нравилось ставить перед собой трудные задачи.

– Выхожу замуж за любимого человека. Через месяц.

В его глазах с тяжелыми веками мелькнул насмешливый огонек.

– Ты не похожа на девушку, которая выходит замуж.