Жена между нами - Сара Пекканен, Грир Хендрикс (2018)

Я жду, когда она заговорит, но она просто садится на стул рядом со мной.

– Вам чего-нибудь налить? – спрашивает барменша.

Тетя Шарлотта просматривает меню.

– Сайдкар, пожалуйста.

– Да, конечно. Его нет в меню, но я вам смешаю.

Тетя ждет, пока она нальет в бокал со льдом коньяк и апельсиновый ликер, выдавит немного лимона.

Тетя Шарлотта отпивает глоток, потом ставит запотевший бокал обратно на стойку. Я готовлюсь отвечать на вопросы, но она их так и не задает.

– Я не могу заставить тебя рассказать, что происходит. Но, пожалуйста, прекрати меня обманывать. К костяшке ее указательного пальца пристало немного желтой краски – крошечное пятнышко, от которого я не могу оторвать взгляд.

– Кем я стала после того, как вышла замуж? – спрашиваю я некоторое время спустя. – Что ты видела?

Тетя Шарлотта откинулась на спинку стула и скрестила ноги.

– Ты изменилась. Я скучала по тебе.

Я тоже скучала. Тетя Шарлотта познакомилась с Ричардом прямо перед свадьбой, потому что в тот год поменялась квартирами со своей подругой, тоже художницей, из Парижа. Когда она вернулась в Нью-Йорк, мы снова начали видеться – сначала чаще, с течением лет все реже и реже.

– Впервые я что-то заметила в день твоего рождения. Ты была сама на себя не похожа.

Я точно помню вечер, про который она говорит. Был август, мы недавно отметили первую годовщину свадьбы. Я киваю.

– Мне тогда только исполнилось двадцать девять.

Я была на пару лет старше, чем Эмма сейчас.

– Ты принесла мне букет розового львиного зева.

Еще она подарила мне маленькую картину размером с небольшую книгу. Это был день моей свадьбы. Вместо портрета тетя Шарлотта написала меня со спины в тот момент, когда я шла к Ричарду. Колокол платья и воздушная вуаль выделялись на фоне ярко-синего неба Флориды; я как будто делала шаг в бесконечность.

Мы пригласили тетю Шарлотту в Уэстчестер выпить у нас, а потом сходить поужинать в клуб. Я уже начала принимать таблетки для зачатия и помню, что никак не могла застегнуть до конца юбку, которую собиралась надеть. Эта шелковая юбка трапецией была одной из множества вещей, заполнивших за тот год мою огромную гардеробную. В тот день я немного поспала днем – после «Кломифена» я чувствовала слабость – и теперь опаздывала. Пока я переодевалась в платье, требующее меньших усилий, Ричард встретил тетю Шарлотту и налил ей бокал вина.

Я услышала обрывок их разговора, подходя к библиотеке.

«Это всегда были ее любимые цветы», – говорила тетя Шарлотта.

«Неужели? – сказал Ричард. – Серьезно?»

Когда я вошла, тетя Шарлотта положила завернутый в целлофан букет на соседний столик, чтобы обнять меня.

«Я поставлю их в вазу», – Ричард незаметно взял льняную салфетку и смахнул капли воды с покрытого черной краской столика из мангового дерева (его привезли только в прошлом месяце).

«Там есть минеральная вода для тебя, родная», – сказал он мне.

Я взяла с барной стойки стакан воды и сделала большой глоток. Тетя Шарлотта знала, что я пыталась забеременеть, и по ее улыбке, которой она встретила слова Ричарда, я поняла, что она сделала неверный вывод, отметив, что я раздалась в талии и не пью алкоголь.

Я не хотела ничего говорить на этот счет, по крайней мере, не при Ричарде, и только слегка покачала головой.

– Там было очень красиво, – говорит тетя Шарлотта сейчас, но я не слежу за разговором. Она имеет в виду наш дом или клуб?

Тогда все в моей жизни было красиво: новая мебель, которую я выбрала с помощью дизайнера интерьеров, сапфировые сережки, которые Ричард подарил мне на день рождения, длинная подъездная дорожка клуба, которая вилась между сочными зелеными гольф-полями и мимо пруда с утками и взрыва сиреневых и сливочно-белых цветов, усыпавших деревья у входа с белыми колоннами.