Время расставания - Тереза Ревэй (2010)

Валентина чувствовала смятение. Она не нашла у Одили столь необходимую ей моральную поддержку. В ее воспоминаниях подруга оставалась радостной и беззаботной. Валентина никогда бы не могла подумать, что обнаружит жену Пьера Венелля сломленной. Женщина испытывала одновременно растерянность и гнев, как будто Одиль сыграла с ней злую шутку Как она смогла позволить перетянуть себя в лагерь врага? Какое же большое влияние, оказывается, имеет Пьер на жену! Почему Одиль не сопротивлялась? Потрясенная, Валентина подавила приступ тошноты.

«Я не могу поехать домой, — подумала она, — только не сейчас». Но тогда у кого же ей искать прибежища? Взгляд Валентины задержался на плане Парижа. Надписи на немецком языке вызвали у нее дрожь. Она провела пальцем по линии метро, ведущей к IX округу.

Спустя какое-то время она стояла, подняв голову, и рассматривала почерневший, но элегантный фасад здания на улице Тревиз. Валентина впервые оказалась рядом с новым жилищем Александра. Женщина даже не была уверена в том, что он до сих пор здесь живет. Еще до войны она прочитала в газете статью, посвященную модельеру-меховщику Манокису, и тогда его адрес отпечатался у нее в мозгу.

Валентина пересекла молчаливую улицу. Квартал казался пустынным, каким-то «недоверчивым»: лавочки с закрытыми витринами, слепые, темные окна и тени, скользящие вдоль стен. На одном из домов чья-то рука неразборчиво нацарапала: «Сталинград».

Мадам Фонтеруа позвонила в дверь. Консьержка, остроносая, со строго сведенными бровями, указала гостье на второй этаж и проводила ее подозрительным взглядом. Изнуренная, немного испуганная, Валентина поднималась по деревянной лестнице, машинально переставляя ноги. Теперь ее маленький чемоданчик весил целую тонну. Ноги у нее подкашивались, и женщина вспомнила, что ела лишь накануне вечером. Перед тем как ехать на вокзал, она смогла проглотить только маленькую чашечку напитка из обжаренных ячменных зерен, который заменял ей кофе.

Пытаясь собраться с силами, Валентина прижалась лбом к двери. Тусклая медная табличка гласила: «Александр Манокис, надомный мастер, меха». Что она здесь делает? Что скажет ему? Он примет ее за сумасшедшую. Впрочем, после столь изнурительного дня она, скорее всего, действительно походит на умалишенную. Валентина поправила тюрбан из черного бархата, отряхнула пальто и пожалела о том, что у нее нет с собой зеркала.

За дверью послышались шаги. Все это просто абсурдно! Будет лучше, если она пойдет домой. Женщина уже начала поворачиваться, когда услышала, как щелкнул замок. Дверь приоткрылась, пропуская луч света, заливший лестничную площадку. Валентина повернулась спиной к выходящему мужчине. «Он меня не узнает», — подумала бывшая возлюбленная Александра и с часто бьющимся сердцем устремилась к лестнице.

— Валентина?

Она остановилась, услышав его низкий голос, и ощутила, как напряжены ее плечи и шея.

— Валентина, это ты?

Твердая рука схватила ее за запястье, чтобы не дать нежданной гостье убежать, и Валентина медленно повернулась к Александру Манокису. На нем было пальто. По всей видимости, мужчина собирался уходить. У Валентины создалось впечатление, что он стал мощнее. Плечи у него стали шире, черты лица казались более резкими, а в черных волосах засеребрились седые пряди, придающие греку особый шарм. Темно-голубые глаза, внимательно разглядывающие ее, заставили Валентину вспомнить о голубых глазах Максанса, но этот взгляд был тусклым, тяжелым.

Некоторое время Александр напряженно молчал, а потом прошептал:

— Что ты здесь делаешь?

— Не знаю, — искренне ответила она. — Возможно, я просто хотела увидеть загадочного «грека»?

И Валентина игриво улыбнулась.