Время расставания - Тереза Ревэй (2010)

Он и прежде страстно желал Валентину, мечтал сделать своей любовницей, но при этом был не прочь таким образом досадить ее мужу, которого Венелль презирал за слабость. Банкир думал, что это будет отличный способ отомстить проклятым Фонтеруа, которые довели до самоубийства его отца. Пьер с удовольствием представлял себе гнев, растерянность и боль Андре, узнавшего о том, что его жена наставляет ему рога с сыном несчастного бухгалтера, с презренным нуворишем. Но Одиль нарушила все его планы. Ее гортанный смех, резкие перепады настроения, ее великодушие… Она сумела изгнать из его головы самые темные мысли, отравлявшие существование Венелля. Вопреки своей воле Пьер привязался к этой женщине с пышными рыжими волосами, к женщине, напоминавшей ему непостижимых героинь произведений Густава Климта[55].

Банкир помнил тот день, когда узнал о смерти старого Огюстена Фонтеруа. Эта новость оставила у него во рту привкус горечи, ведь он не выполнил клятву, данную у тела родителя. Но если он так и не смог отомстить Фонтеруа, то сумел высоко подняться по социальной лестнице, и это восхождение стало его блистательным реваншем. Отлично понимая, что нет смысла мстить несчастному Андре, который в год самоубийства отца был еще ребенком, Пьер, тем не менее, чувствовал угрызения совести, но и странное успокоение, как будто с его плеч упал тяжелый груз.

Пьер покинул гостиную, где принимал Валентину, и вернулся в свой кабинет. Там он достал из кармана ключ и открыл дверь комнаты, куда приглашал лишь самых привилегированных клиентов банка. Именно здесь он повесил три лучшие картины из своей коллекции. На почетном месте, прямо над камином, висела «Нелюбимая», очаровавшая зрителей своей завораживающей наготой. Каждое утро Пьер приходил полюбоваться на это удивительное живописное творение.

Мужчина достал из ящика последний номер «Gazette des beaux-arts»[56]. Он пролистал журнал и нашел свою пометку, сделанную несколькими днями ранее. Торговец предметами изобразительного искусства Курт Мюльхайм сообщал, что начиная с седьмого марта его можно найти в отеле «Риц». Венелль снял телефонную трубку и попросил секретаршу соединить его с отелем.

Ожидая соединения, он закурил сигарету и прислонился к косяку межкомнатной двери. Как завороженный, мужчина смотрел на обнаженное тело юной Валентины Фонтеруа.

Несколькими минутами позже задребезжал телефонный звонок.

— Как дела, мой дорогой друг? — раздался в трубке бас Мюльхайма. — Вы по-прежнему довольны вашим Отто Диксом?[57]

— Я в восхищении, — ответил Венелль, вспоминая картину, которую он купил у Мюльхайма по баснословной цене.

— Ну, тогда я счастлив. Что еще могу сделать для вас?

— Когда-то вы мне говорили, что один из ваших клиентов интересуется творчеством Людмилы Тихоновой, — начал Пьер и тут же почувствовал, как изменилось настроение торговца. — Он все еще в Париже?

Мюльхайм ответил не сразу. Его жизнерадостность уступила место осторожности.

— Я полагаю, что да, — неуверенно ответил он. — А почему вы спрашиваете?

— Я знаю, что у вас феноменальная память, и потому думаю, что вы, конечно же, помните наш разговор, который состоялся несколько лет тому назад. Речь шла о портрете.

— Да, я что-то припоминаю.

— Если я правильно понял, ваш клиент занимает достаточно высокий пост в структуре СС.

— Как вы узнали, о ком шла речь? — в голосе Мюльхайма зазвенели панические нотки.

Венелль позволил себе улыбку.

— Ваши коллеги менее сдержанны, мой дорогой. В свое время художница не скрывала от публики, что именно я стал владельцем «Нелюбимой». Я сумел увести эту картину из-под носа всех коллекционеров еще до Осеннего салона, на котором работа имела оглушительный успех. Уже до войны мне не раз предлагали продать холст. И нашептали на ухо некое имя. Но я хотел бы вести дела только с вами, а также узнать, по-прежнему ли Standartenführer Эппинг занимает свой пост в Париже и не изменились ли его живописные пристрастия.