Время расставания - Тереза Ревэй (2010)

Эта непредвиденная поездка выбила Сергея из колеи. Две недели тому назад его вызвали в кабинет директора. Как обычно, Константин Петрович Дубровин потягивал трубку, озабоченно хмурил низкий лоб, шмыгал крупным носом. Густые черные волосы, коренастая фигура… Казалось, этот человек был создан для того, чтобы противостоять всем житейским невзгодам, помня, что жизнь может оборваться в любой момент. В Советском Союзе никто не был застрахован от доноса. Чаще всего на основании бездоказательных обвинений скорый суд приговаривал вас к путешествию в вагоне для перевозки скота и десятилетиям заключения в лагерях, расположенных в наименее гостеприимной части Сибири.

Однажды вечером, выпив лишнего, Дубровин разоткровенничался со своим любимым сотрудником: «Ты знаешь, Сергей Иванович, все эти “малые народы Севера”, буряты с Байкала, якуты из Восточной Сибири или те же ханты и манси, которые всю жизнь спокойно разводили северных оленей и поклонялись медведям, прежде выплачивали царю дань соболями. Русские колонизаторы брали в заложники их сыновей и шаманов, чтобы не сомневаться в том, что подать будет доставлена вовремя. Сегодня весь русский народ стал заложником, и ясак[70], выплаченный отцу народов, был оброком из слез и крови». Сергей слушал молча. За менее дерзкие высказывания любого гражданина могли отправить на верную смерть в угольные шахты Казахстана или в ад Колымы, где, согласно поговорке, «зима длится двенадцать месяцев, а все остальное время — лето».

В тот же день, устроившись в кресле за своим письменным столом, покрытым зеленым сукном, Дубровин вызвал Сергея и предложил ему сесть.

— Ты едешь в Париж, товарищ Волков, — сообщил он без всякой подготовки, сверкнув темными веселыми глазами. — Сталин умер, но его дело живет. Наш великий вождь неосмотрительно пообещал в прошлом году жене иранского шаха роскошный подарок. Черное золото одной страны против черного золота другой. Наши самые роскошные соболя в обмен на нефтяную концессию. Это наше будущее… Тебе поручается передать драгоценный дар в один из крупнейших парижских Домов моды, выбранный иранцами для пошива манто.

— Но почему посылают именно меня?

Вновь разжигая трубку, Дубровин объяснил подчиненному, что вообще-то он должен был сам отправиться в эту командировку, но как раз сейчас не может уехать. Между ним и его главным соперником идет борьба за руководство «Союзпушниной». Дубровин имел обширные связи и почти не сомневался в том, что ему удастся оттяпать этот кусок, но он не хотел рисковать получить удар в спину.

— К тому же я ненавижу самолеты. Никого не удивит, если я попрошу, чтобы ты заменил меня, ведь ты протеже самого товарища Хрущева, не так ли?

— Не совсем так, — уклончиво ответил Сергей, отлично понимая, что не стоит позволять приклеивать к себе ярлыки, потому что какие-либо отношения с тем или иным политическим деятелем завтра могут обернуться против вас.

— Я ценю твою осторожность, Сергей Иванович, но, поверь моему опыту, твой покровитель занял ключевой пост в стране, теперь он новый секретарь партии. Отныне он контролирует все региональные комитеты, и даже сам Центральный комитет. Правительство разоблачило преступления и правонарушения, совершенные в предыдущие годы, распустило сталинский секретариат, объявило амнистию… Конечно, у них просто нет выбора: обстановка в России столь драматическая, что они обязаны принять меры.